Судья скомандовал к началу следующего раунда. Ли Кон принялся кружить по площадке, ловко уходя от попыток сцапать его. Хлесткие удары Ублюдка Ли были наверняка неприятны. Урнес в итоге решил прибегнуть к сталкиванию, понадеявшись на свою стать. Он был готов к тому, что противник попытается схватить его и опрокинуть через плечо, однако босс поступил иначе: перехватил его руку, упал на спину и ногами перекинул Урнеса через себя. Аракиец вылетел с площадки и чуть не укатился со склона.

— Ульд Ли Кон! — прозвенел голос судьи. — Счет сравнялся! Финальный круг решит исход ульдханг!

— Давай, босс! — прокричала Чонджул воодушевленно.

— Кхе, хватит меня трясти… — прохрипела сдавливаемая аракийкой Сати.

— Знаешь, облачница, кажется, я начинаю тебя немного понимать… — выдала Даррака.

— Ты о чем?

— Об Ублюдке Ли! Он хоть мелкий, тщедушный и мерзкий… по крайней мере, раньше был точно, рокх. Но, в целом, есть в нем нечто эдакое… Духовный стержень, наверное…

— Эй, ты уже забыла про обещание?

— Спокуха, сестрица! Я к тому, что из него вышел неплохой вожак отряда, за которым не стыдно идти. Только не вздумай продуть! — добавила она, прокричав в сторону ринга.

— Состязающиеся, готовы? Тогда… — начал было судья.

Внезапный громкий клекот со стороны пещер заставил присутствующих замереть и обернуться.

[Ли Кон]

Завершить ульдханг нам не дали. Раздался противный клич, и из одного из темных зевов показалось бледное тело крупной многоножки. Тварь шустро перебирала многосуставчатыми лапами, покрытыми прочным хитином. За первой последовала вторая, третья. Целый сонм многоножек выползал наружу из разных проходов. Гады неслись прямо в сторону зрителей, спускаясь с возвышенности. Только я хотел поругать беззащитных аракийцев, как толпа принялась спешно вооружаться. Боевые молоты, топоры, затупленные металлические дрыны и вполне себе привычные сабли, разве что размерами немного больше стандартных. И где только прятать умудрялись? У горцев ведь контракты с духами не распространены. Даже дети и женщины носили как минимум по кинжалу, который вне аракских гор можно было окрестить и коротким мечом.

Практики и неодаренные мужчины выступили вперед, не дав многоножкам напасть на слабых. Сати с Дарракой встали в первых рядах. Мы с Урнесом подоспели чуть позже.

Многоножки выбегали из горных нор и с отчаянной обреченностью кидались на сборище людей. Такое ощущение, что нечто ужасное гнало их прочь из насиженных гнезд. Судя по реакции окружающих, подобное нашествие было нерядовой ситуацией в местных краях.

Ножки шкрябали о скалы и гравий, жвала хищно щелкали, хитиновые панцири в неровном свете уходящего Гатхи сверкали кровавыми оттенками. Кочеранг порхал как бабочка и ранил как злобный громадный шершень. Огненные разрывы сверкали то тут, то там. Свист рассекающего воздух парового молота Дарраки и грохот ударов эхом отражались от горных склонов.

Практики встали на пути движения монстров, однако порой в некоторых местах взбесившиеся многоножки прорывали строй. В недрах гор их пряталось какое-то невообразимое количество. Походило, будто из муравейника выползли наружу все его обитатели. Я хотел было выступить вперед наравне с остальными, но, когда одному аракийцу с фланга монстр откусил руку, понял, что мне лучше поработать с дальней дистанции. Я быстро забрался на высокий валун и принялся метать кочеранг туда, где многоножки прорывались через оборону. Шаговый Разрез собирал кровавую жатву, разрубая тварей на части. Обычные многоножки, из жвал которых вырывались язычки черного пламени, падали после одного удара. Монстры с серой шкурой также почти сразу помирали. Вот несколько багровых многоножек заставили нас попотеть.