– Янка… – разлепил спёкшиеся губы Мартин. – У меня фейерверк в голове. Что я? Где я? Голова болит нестерпимо… Что со мной случилось? Ты мне изменила?

– Мартин, дорогой мой, приди в себя! Не изменяла я! Думаю только о тебе и в последнее время, если что и было, так это только с тобой!

– У нас мало что было. По твоей вине. Я тебя не отпускал бы от себя ни на минуту. Такая красавица, как ты, не может быть одна, у тебя точно кто-то есть…

– Гляньте, да у него точно крыша поехала! От ревности, – вздохнул Григорий. – Вот и люби красивых баб!

Мария Алексеевна вместе с Яной помогли Мартину сесть.

– Чем это меня? – потрогал он повязку на голове.

– Банкой с огурцами, – ответила Мария Алексеевна виновато. И добавила, поясняя: – Трёхлитровой.

– Банкой меня еще не били, – согласился Мартин совершенно спокойно.

– Извините меня, пожалуйста. Я очень испугалась, что вы убьёте Виталия Николаевича и сами потом сядете в тюрьму. Вас не остановить по-другому было, – теребила веточку в руках Мария Алексеевна.

– Да я не в обиде. Вы всё правильно сделали. Я сам себя не помню. Впал в какое-то безумство, – слабо улыбнулся Мартин. – Надо же… банкой… – Он попытался застегнуть рубашку на несуществующие пуговицы.

А Яна заметила знакомую отметину на его теле. Мартин закрыл ее от пули, заключив в объятия и заслонив собой. Пуля вошла в спину и вылетела между ребрами и селезёнкой сбоку, чудом не задев жизненно важные органы. Правда, кровопотеря была очень значительная. Она дотронулась до шрама рукой непроизвольно нежно и ласково. Мартин вздрогнул и отстранил ее руку.

– Не надо. Извини. – Он сполз со стола в плетеное кресло и обвел глазами собравшихся.

– Я должен извиниться. Простите меня за несдержанность…

– Тебе в больницу надо, – сказала Ася.

– Обойдусь, не в первый раз. Сейчас уже гораздо лучше. Всё нормально.

Мария Алексеевна, как метеор, очень быстро прибиралась на столе.

– Вы не голодны? – посмотрела она на Мартина.

– Я сейчас есть не очень хочу, – вежливо отказался Мартин.

– Хоть немножко…

– Совсем чуть-чуть, – кивнул учтиво Мартин, хотя было видно, что его мутит. Еще бы, такое сотрясение мозга!

– Я сейчас колбаску нарежу, – Мария Алексеевна ринулась на кухню.

Яна молча опустилась на стул напротив Мартина и всё пыталась поймать его взгляд, и всё никак не могла.

– Тебе надо выпить, – дружески придвинулся к Мартину Григорий.

– Думаешь? – покосился на него питерский гость.

– Уверен! Боль как рукой снимет, – кивнул Григорий, держа в руке наготове бутылку с остатками шампанского.

– Наливай, – согласился Мартин.

Григорий быстро наполнил его фужер, но Мартин только из вежливости пригубил шампанское. Мария Алексеевна поставила на стол сыр и колбасу. Виталий Николаевич сел рядом с Яной и демонстративно положил в рот кусочек колбасы.

Мартин смерил его тяжелым взглядом, но промолчал. Он и сейчас был готов придушить Лебедева. Не нравился он ему, ох, не нравился.

– Давайте, мужики, не ссориться, – предложил Григорий. – Из-за баб все войны на свете, это я вам точно скажу. От них одни неприятности. Вот была у меня история…