– Они собираются возбудить против него дело? – спросила я. Пенни, конечно, заслуживала справедливости, но мне было очень жаль больного измученного старика.

– Полицейский обещал, что они будут присматривать за ним, – сказал Джим, потирая лоб. – Они будут хорошо с ним обращаться.

Несколько минут мы оба молчали, и я пыталась представить, что Джим думает об этом странном месте, которое столько лет он считал своим домом.

– Что же будет дальше? – спросила я. – С Лодочной улицей… с вами?

Он отшвырнул ногой камешек, и тот с плеском упал в озеро. Я думала о том, что Пенни все еще живет здесь. В смутных воспоминаниях Джима, его вечной тоске…

– Думаю, отправлюсь в путешествие, – сказал он. – На «Каталине». В память о Пенни.

– Ей бы это понравилось, – сказала я с улыбкой. – И куда вы направитесь?

Джим глубоко вздохнул.

– Сначала на остров Каталина, а потом – куда глаза глядят. Туда, куда понесет меня ветер.

– Как красиво это звучит…

– По правде говоря, – продолжал он, – мне следовало бы совершить это путешествие еще много лет назад. Я просто беспокоился из-за матери с отцом и боялся, что…

– Поезжайте, – сказала я. – Я дам полицейским свой номер телефона на тот случай, если Джину что-нибудь понадобится. И, обещаю, мы с Алексом присмотрим за Наоми.

Мы с Алексом. Мне нравилось, как это звучит.

Джим поблагодарил меня и направился вверх по причалу по направлению к своему дому. Когда он скрылся из виду, я некоторое время стояла, глядя на доски под ногами, и вспоминала, что испытывала, когда впервые приехала сюда, как упала на колени и плакала, пока не осталось ни единой слезинки. Я думала о своей жизни, о жизни Пенни и об этом причале, который мы обе называли домом. Я наконец обрела свой дом.

Я подняла голову и увидела, что ко мне приближается Алекс. Рядом с ним вприпрыжку бежала Грэйси. На ней были розовые легинсы, серый свитерок и те самые прелестные лиловые угги, которые, несомненно, понравились бы Элле. Весь этот ансамбль дополнялся спасательным жилетом флуоресцентного желтого цвета, который надел на нее заботливый отец.

– Вот и отлично, – сказал Алекс, сжимая в руке ключи от машины. – Мы надеялись, что застанем тебя дома.

Я не могла налюбоваться очаровательным ребенком. Непослушные светлые кудряшки выбились из конского хвоста, а улыбка была такой же жизнерадостной и широкой, как и у Эллы.

– Здравствуй, милая, – сказала я, опускаясь на корточки рядом с ней.

– Ада, – сказала Грэйси, – а ты знаешь, что ты очень нравишься папе?

Алекс дернул ее за капюшон.

– Ну-ка, прекрати смущать своего старого папочку.

Грэйси рассмеялась и побежала вперед.

– А у меня был разговор с Келли, – сообщила я.

Он прищурился.

– Правда?

– Она дала мне свое благословение, – продолжала я. – Может показаться смешным, но мне это действительно было нужно. Мне надо было знать, что я не вторгаюсь в чужую жизнь. Когда речь идет о детях, это очень важно.

Он кивнул и обнял меня за талию.

– Ну, ты меня просто успокоила. А я-то думал, что она хочет сообщить тебе о моей нелюбви к домашним обязанностям, что, уверяю тебя, не совсем соответствует действительности.