Он снова принялся стучать мячиком по причалу, потом подкинул его, но мяч, неожиданно сменив траекторию, упал в воду.

– О нет, – воскликнул мальчик, протягивая руки к мячу. – Я не могу его достать.

– Дай-ка я попробую, – сказала я, наклонившись к воде.

Джимми покачал головой.

– Так не получится. Надо взять каноэ.

– Только не сейчас, милый. Уже слишком темно, – возразила я.

Джимми на мгновение задумался. Быстрое течение уже подхватило мяч и увлекло его вдаль.

– У меня дома есть шест, – сказал он. – Сейчас его принесу.

Через минуту на причале появился Джин.

– А, вот ты где! – сказал он, подходя ко мне.

Я никак не ожидала его увидеть. Интересно, успел ли Декс сказать Наоми о моем состоянии? И догадывается ли Джин о романе между своей женой и моим мужем?

– Можно я тут с тобой посижу?

– Конечно, – сказала я. Джин добрая душа. Его единственный недостаток – слепая любовь к Наоми, из-за которой он закрывает глаза на все ее выходки.

– Сдается мне, что мы с тобой, так сказать, в одной лодке.

Он знает. Интересно, почему же он не сказал мне? Но это ничего не меняет: между нашими супругами любовная связь. Он об этом знает, а теперь знаю и я.

– Я чувствую себя полной дурой, – произнесла я. – Что же нам делать?

Джин улыбнулся. Он щадил мои чувства. Тем не менее в подобной ситуации страдания и разрушение часто бывают неизбежны. Здесь не бывает победителей.

– Ну, как мне кажется, существует только одно решение, – произнес он. Его глаза сверкнули, и на мгновение мне показалось, что я вижу перед собой совсем другого человека. Он был на удивление резок и решителен. Я оглянулась. Скоро вернется Джимми. Мне не хотелось, чтобы он слышал наш разговор, все эти грязные подробности в отношении его матери и моего мужа.

Боль в животе стала почти нестерпимой, и я согнулась пополам. Я слышала звук лодочного мотора вдалеке, шаги за своей спиной. Но все это померкло по сравнению с болью, которая буквально разрывала мое чрево. Потом вдруг я ощутила чьи-то руки на своей шее. Я судорожно ловила ртом воздух, но не могла вдохнуть. Я пыталась повернуть голову вправо, влево, но никого не видела. Просто чувствовала, как чьи-то пальцы сжимают мое горло все сильнее и сильнее. А потом – лишь ледяные воды озера и темнота.

В воскресенье я согласилась пойти с Алексом в церковь. Мы припарковались за пару кварталов от собора Святого Марка, и уже был слышен звон его колоколов.

– Я так люблю эти звуки, но почти забыла о них, – призналась я, выходя из машины.

– Келли обещала подвезти Грэйси к собору, – сказал Алекс. Было видно, что он нервничает, но я делала вид, что не замечаю этого. По правде говоря, я тоже сомневалась, что все пройдет хорошо. Я впервые увижусь с Грэйси и просто не знала, как себя вести. Может быть, она воспримет меня как соперницу, претендующую на внимание ее отца? Как препятствие в общении с ним? Оставалось надеяться, что этого не случится.

Мы пошли по дорожке, ведущей к монументальному зданию церкви. Воздух был свежим и прохладным – верный признак приближения осени, напоминающий о том, что, возможно, скоро придет время покинуть Лодочную улицу. Срок аренды заканчивался через неделю, и, хотя Алекс время от времени намекал, что мне следует остаться, мы до сих пор не обсуждали наши совместные планы, да я и не была к этому готова. Поездка в Сиэтл была моим большим приключением, отчаянной попыткой исцелиться. Я даже не предполагала, что встречу Алекса, влюблюсь в Лодочную улицу и во что бы то ни стало пожелаю разгадать тайну Пенни Уэнтуорт. Короче говоря, я не ожидала, что Сиэтл завоюет мое сердце, пока мне не хотелось с ним расставаться. Мы шли рядом в полном молчании. Я вспомнила, что как-то мне сказал доктор Эвинсон: «Живи сегодняшним днем». И в этом я была с ним полностью согласна.