— Ещё будут. Это первый урожай, второй через неделю и так каждую седмицу. Количество плодов рассчитано на десять человек или зверей примерно с человека.

— Ого… — только и смог произнести тот, когда услышал мои слова.

— Каждую неделю станет плодоносить? — не поверила мне девушка.

— Сама скоро увидишь. Кстати, что-то Тишина не видно. Неделя уже прошла, а он не торопится в гости.

— Так ты ж всю округу своими черепами перекрыл. Мож, они его не пускают? — предположил Прохор.

— Заклинание его пропустит, я разрешил.

— У нас ты кровь брал для этого. А когда у него успел?

— Я нашёл его волос в телеге. Этого вполне хватило, — пояснил я.

— Понятненько. Так, мож, скататься к нему, а?

Я ненадолго задумался, потом сказал:

— Дня через два, пока хочу сделать несколько амулетов для нас.

Впрочем, ехать никуда нам не пришлось. Как раз через два дня Тишин сам пришёл к нам в гости.

— Немцы приезжали. Назначили старосту деревни, привезли откуда-то трёх полицейских и ещё двоих назначили из наших. Чужаки из пшеков и, кажется, уголовники. Творят такое, что их скоро вечером на вилы поднимут или топором приголубят. Даром, что каждый вечер пьяные в лоскуты, — рассказал он нам.

— Тебе они неприятностей могут доставить? — я вопросительно посмотрел на него.

— Пока не трогают, даже к себе зовут. Знают, что я из бывших и вот это, — он поднял культю, — мне комиссарская шашка оставила.

— Хех, так и знал, что ты офицер, — хлопнул себя ладонями по коленям старик.

— Прапорщик. Это, считай, и не офицер почти. Хотя ротой покомандовать мне пришлось, когда всех выбило.

— А как же тебя в учителя поставили-то с таким-то аттестатом, мил человек? — с прищуром посмотрел на него Прохор.

— Брат поручился. Он из тех большевиков, которые революцию начинали. В Петрограде с Лениным лично разговаривал, — с хмурым выражением на лице ответил Тишин. — От лагерей он тоже меня отмазал. Ради этого пришлось кое-что написать.

— Донос?

— Да, — почти крикнул однорукий и зло посмотрел на вопрошавшего.

— Тише, тише, — утихомирил я его. — Старейшина, ты тоже заканчивай душу человеку рвать. Что было — то было. Сейчас другое время и ситуация.

— В деревне не знают, что у тебя брат коммунист? — спросила гостя девушка.

— Не знают, иначе бы в полицию не звали.

— Наверное, это хорошо, — слабо улыбнулась она и резко сменила тему. — А вы видели, как дуб изменился?

— Обратил внимание. Не видел бы его сам, когда сюда с вами пришёл, то не поверил бы, что он ещё неделю назад был пень пнём.

— А ещё у нас есть колбасное и хлебное дерево, — похвасталась она. — Волшебное.

— Цыц, — прикрикнул, было, на неё старик, но та даже глазом не повела в его сторону. — Вот же балаболка-то, прости господи.

— Угостишь? — усмехнулся Тишин.

— Конечно. Я сварила из плодов кашу. Получилось очень вкусно, сейчас принесу, — и она унеслась под навес, который был в лагере кухней и столовой.

— Значит, ты нашёл свою Силу, — не спросил, а утверждающе произнёс Тишин и посмотрел на меня.

— Нашёл. И догадываюсь о том, о чём ты сейчас промолчал. Руку я тебе верну, но напомнишь мне про неё не раньше, чем через три недели. Это если всё будет идти так, как я предполагаю. Возникнут форс-мажоры — придётся отложить лечение.