— Не знаю о ком ты. Я видел только вас и тех людей с белыми повязками. Больше никого на дороге и рядом в лесу не было. Хотя сами выстрелы слышал. Благодаря им я и нашел вас, а потом спас.

— Колька, пацан четырнадцати лет. Он в поле побежал, когда эти ироды меня ножом пырнули, а Машку прикладом ударили.

— Пошли, попробуем отыскать, — предложил я.

Мы его нашли на лугу среди травы в ста шагах от дороги. Он лежал на животе, вытянувшись в полный рост и прижавшись восковой щекой к земле. Особенно сильно моё внимание привлек мелкий чёрный муравей, что ползал по остекленевшему открытому глазу паренька. В него попали две полицейские пули. Одна пробила шею слева, вторая угодила под левую лопатку.

— Я не могу ему помочь ничем, — тихо сказал я в ответ на пронзительные взгляды старика и девушки, полные мольбы. — Он мёртв.

Старик бережно взял убитого мальчишку на руки и унёс в лес, потом взял лопату из телеги и стал копать могилу. От моей помощи в этом деле отказался. Наверное, таким образом, хотел отдать последнюю дань уважения мальчишке. Место для захоронения выбрал на светлой поляне под толстым деревом с бело-чёрной корой. Пока он нёс мёртвое тело и копал могилу, то из его глаз текли слёзы.

Рядом горько плакала девушка.

Не желая им мешать прощаться с близким человеком, я постарался незаметно уйти, оставив их наедине с самими собой. Это время я потратил на то, чтобы осмотреть трофеи. К вещам спасённых не прикасался, хотя по правилам военных моего мира они их потеряли, а потом я захватил их уже у белоповязочников. То есть, обе телеги со всем содержимым являются моими трофеями. Но здесь не мой мир, приходится забыть о некоторых привычных правилах и законах. Ещё мне нужно было заручиться их поддержкой, расположить к себе. Вряд ли я в этом преуспею, если заберу себе все трофеи. С другой стороны, особо много я не потерял, так как у тех, кого старик назвал полицаями, полезных вещей было куда как больше. Особенно я был рад продуктам: копчённому салу, свежему хлебу, колбасе, молоку и овощам. Были у них и вещи: одежда, постельное бельё, два тонких шерстяных ковра, мужская и женская обувь, металлическая посуда, немного женских украшений из серебра, среди которых нашлись три тонких золотых колечка. И многое другое. Все признаки указывали, что вещи награблены.

Одежду я так и не сумел себе подобрать. Самые большие штаны и куртка налезли на меня с трудом, и двигаться свободно в них я не мог. Пришлось их снимать, возвращать на место набедренную повязку и натягивать на плечи чёрный плащ из чудной тяжёлой ткани, снаружи покрытой, будто тончайшим слоем смолы, которую с трудом сумел сковырнуть ногтем. Зато подошли одни из сапог, причём, уже разношенные и в хорошем состоянии. С тонкой портянкой они налезли на ногу, будто по ней было стачаны.

Приодевшись, если так можно было сказать, я достал продукты и принялся их уничтожать с огромной скоростью. После вынужденной лесной диеты эта снедь казалась мне пищей богов.

Я успел наесться до отвала, а моих новых знакомых всё не было. К слову, проблем от объедания после недоедания я не боялся. Как уже не раз отмечал — организм у магов крепче, чем у простых смертных. А ещё я могу воспользоваться средним лечением. Уж с последствиями переедания это заклинание точно справится. Подождав ещё несколько минут, я отошёл от телег, нашёл старый глубокий выворотень, уже заросший кустами, и там устроился на медитацию. Во время этого процесса маг довольно уязвим, точнее, такой маг, как я сейчас. За этим занятием я провёл следующие два часа.