Этот разговор состоялся две недели назад. Неприятно, конечно, но такова жизнь. С Иваном мы больше не виделись, да и я, если честно, выбросил это дело из головы.

Пусть сами решают. Договариваются, ругаются, орут друг на друга. Я уверен, что придут к общему знаменателю.

Но сегодняшний визит Дмитрия Ивановича спутал все карты…

– Так чего я не знаю? – ухмыляюсь, наблюдая за адвокатом. – Может, просветите?

– Послезавтра в суде представлять интересы Ивана Сокольникова будет Крутой Игорь Михайлович.

Мой собеседник замолкает и смотрит мне в глаза, не отводя взгляда. Я тоже не отвожу, до конца не веря в услышанное. Это какой-то развод. Или сон.

А может, прикол?

– Вы… шутите?

– Похож на шутника?

Теперь хотя бы становится понятен его визит ко мне. Мой отец… В суде против Ульяны…

Он не оставит от девушки и живого места! К тому же, я догадываюсь, к чему приведет победа – Иван не раз мне намекал, что собирается продолжить и дальше эту “денежную” войну.

На этом они точно не остановятся…

Ульяна

Я не хочу просыпаться. Открывать глаза и начинать новый день. Это, скорее всего, просто кошмарный сон. Или еще хуже – ад. Самый что ни на есть настоящий.

И я скоро в него попаду…

– Милая, ты уже проснулась? – дверь открывается без стука, и на пороге появляется Александр. – Как чувствуешь себя?

– Я же просила, – открываю глаза, откидывая одеяло в сторону. – Не называй меня “милой”, “котиком”, “солнышком”, “зайкой” и остальной чепухой в этом же духе.

– Мы же вдвоем, – Саша делает шаг в мою сторону, но я его игнорирую.

Прохожу мимо, не желая именно сейчас вступать с ним в перепалку. Все равно ж ни к чему хорошему это не приведет. А настроение…

Хуже придумать уже сложно. Еще и тошнит неимоверно, живот тянет так сильно, что я едва сдерживаюсь, лишь бы не скривиться на людях – как будто все именно сегодня сговорились, черт бы их побрал.

Холодная вода хоть немного приводит в чувство. Я уже и в зеркало боюсь смотреть. Бледная, лицо осунувшееся, глаза уставшие – это точно мое отражение? За последние несколько дней я не помню, когда в последний раз улыбалась.

А сейчас еще и тошно – в прямом и переносном смысле этого слова…

– Дмитрий Иванович, совсем плохи дела? – в памяти всплывает голос Саши, доносящийся из кабинета отца, когда вчера я случайно услышала разговор и замерла возле приоткрытой двери.

– Ты хоть представляешь, что Крутой с нами сделает! – вспыхнул адвокат, а у меня сердце защемило, когда знакомая фамилия прозвучала.

До сих пор болит. Не отпускает. И теперь уже не отпустит, потому что каждый раз, едва я вспоминаю о Косте, рука непроизвольно ложится на еще довольно плоский живот. Вот он, плод нашей несостоявшейся любви. Предательство. Растоптанные чувства.

Но все равно сердце замирает, едва речь заходит о НЕМ!

– Вместо себя этот упырь папашку, значит, решил на нас натравить! – Саша произносил свою речь со злостью, я даже представила себе его перекошенное лицо и играющие желваки на скулах.

– Мне кажется, Константин Игоревич не в курсе, что его отец…

– Ложь! – от дикого ора я едва не подпрыгнула на месте, а сердце ушло в пятки. – Они заодно! Я ни секунды не сомневаюсь, что эти двое задумали нас уничтожить!