Я еще раз набираю номер Ульяны, но в ответ все тот же женский голос – мой абонент вне зоны действия сети.

– Девочка моя, куда ж ты попала, – ворчу, убирая смартфон назад в карман.

Я почему-то уверен – Ульяна молчит не просто так. Она бы меня обязательно набрала. И все подробно рассказала. Потому что доверяет.

Как и я ей…

Мою любимую девочку вижу первой, едва захожу в огромный тамбур реанимации. Сердце сжимается, глядя на нее. До сих пор в моей рубашке, которая ей практически до колена доходит. Правда, в чьем-то мужском пиджаке. Сидит, уткнувшись в одну точку, и слегка раскачивается.

– Вам сюда нельзя! – один из охранников выставляет руку вперед, едва я переступаю порог.

– Чего вдруг? – одариваю взглядом сначала амбала, а после и его руку.

Убирает. Видимо, спорить со мной побаивается. Да и пофиг, лишь бы…

– Ульяна… – я перевожу взгляд на малышку, а она вдруг оживает на глазах.

Медленно встает, пристально смотрит на меня, скидывает пиджак и делает шаг в мою сторону.

– Убирайся отсюда! – голос девушки срывается на крик. – Ненавижу!

– Подожди…

– Уберите его! – кричит девчонка парням, ища по очереди их взглядом. – Чтобы духу его здесь не было! Доволен? – а это уже обращается ко мне, глядя на меня безумными глазами. – Ты же этого добивался?

Мы молча смотрим друг другу в глаза, и я отчетливо понимаю – все мои недавние страхи сейчас воплощаются в жизнь. То, чего я так боялся, сейчас мне выдает Ульяна прямо в лицо.

Она уже вынесла вердикт. Поверила в плохое, а в этом всегда верится быстрее, чем в хорошее.

И заранее обрекла наши отношения на провал.

– Я не виноват, – негромко произношу, не отводя взгляда, но девчонка уже все решила.

Да и не в том она сейчас состоянии, чтобы адекватно воспринимать и действительность, и информацию, деля ее правильно на ложь и правду.

Мне хочется прикоснуться к девушке. Обнять. Забрать часть боли, что гложет ее изнутри.

Но…

Ульяна не позволит. Такая же упрямая, как и ее отец.

– Убирайся, – шепчет малышка, а по лицу уже градом текут слезы.

Ей сейчас нужно держаться. Взять себя в руки.

А я лишь раздражающий фактор для нее.

Молча разворачиваюсь и выхожу из отделения…

Ульяна

– Не верю! – я в очередной раз закрываю глаза и произношу эти два злосчастные слова, но перед глазами то и дело стоит эта кутерьма со стрельбой.

Отец весь в крови. На моих руках. Даже холод не брал, а ведь я так и не удосужилась переодеться. А потом – провал. На пару часов, так точно.

И сейчас Саша пытается мне объяснить, что именно Костя с каким-то парнем организовали это страшное нападение.

– Там миллионы, Уля! – продолжает давить Саша, но я лишь твержу одно и то же в ответ:

– Я не верю, – мотаю головой из стороны в сторону. – Он не мог…

– Он пронырливый и хитрый су… – помощник моего отца запинается и тут же поправляется: – Короче, он наизнанку вывернется, кого угодно подставит, но своего добьется.

– Он даже не знал, что отец к нам едет! – я наконец-то перевожу взгляд на Сашу. – Как он мог подстроить?

Говорят, что в моменты опасности или повышенного напряжения мозг начинает активно работать. Прямо как сейчас у меня. Я пытаюсь сопоставить факты, но мне дается тяжело. Я устала, дико хочу спать, ноги не держат, но мозг, оказывается, свеж, бодр и полон энергии все-таки разобраться в этом нелегком деле.