— За скорую погибель всех зроаков!

Мы с ним залпом выпили и с непередаваемым азартом набросились на разложенные горой кушанья. Причем ни мой друг не обратил внимания на постороннего человека рядом с ним, ни я не удосужился того представить. Кажется, мы с напарником теперь понимали друг друга с полутона, с полувзгляда. И только через несколько минут я вспомнил о раскрасневшемся от негодования префекте:

— Понимаю, господин Травич, что у вас казенная служба и все такое прочее, но у меня строгий режим. Без вовремя съеденного завтрака я теряю сознание.

— Так вы ведь только что завтракали! — возмутился служака.

— Завтракал?! — скривился я от негодования, тыча измазанной в масле и сметане рукой в горку сдвинутых в сторону подносов, — Как можно назвать вчерашний ужин таким словом? Обижаете, честное слово, обижаете.

Мэтр клоунады мне тоже подыграл, кивнул, работая челюстями, на сложенные на палубе припасы:

— Может, до обеда тебе хватит? А там еще поднесут, мы тут часов пять простоим.

Сворачивая очередные два блина в трубочку (три — получалось слишком толсто), я макал их поочередно то в джем, то в сметану, косился взглядом на доставленные блюда и говорил чистую правду:

— Может, и хватит.

В следующий раз тишину перфект нарушил через несколько минут, выбрав момент, пока я снова не набил рот едой:

— Так сколько вам лет, господин Резкий?

— Двадцать, — успел сказать я.

— Несколько странно, при вашем остановившемся росте, видеть такой неуемный аппетит.

— Гм? — только и смог я отреагировать.

— Теперь могу сказать, что я тоже носитель первого щита.

— Гм!!! — А раньше он это не мог сказать? Тоже мне, безопасник фигов! Скрывал, что коллега по магическому цеху. Еще бы только понять, почему сейчас раскрылся, — Гм???

— Поэтому понимаю, что у вас пошли совершенно извращенные перерождения тела. Зря вы так на меня удивленно смотрите, я носитель щита уже пятнадцать лет, поэтому все отклонения знаю и изучил досконально.

Ну что я мог поделать, если у меня две руки и они кормили мой ненасытный организм с двух сторон! Поэтому только поощрительно хмыкнул и заинтересованно подвигал бровями. Мол, ах какой вы знаток, однако!

— Сразу видно, что ваш рост после какой-то травмы в детстве так и не восстановился, а магические преобразования пошли наперекосяк. В итоге вы к данному времени про-сто-напрасно переводите пищу и насилуете свой пищевод несдержанностью. Это ведь лечится другими носителями, так почему вы не воспользуетесь услугами коллег?

Что-то тут в его рассуждениях и напраслинах в мой адрес не сходилось. С чего это он так уверен, что мой рост остановился? Ну надо же, коллега нашелся сочувствующий! Все настроение и аппетит испортил! Я замер с очередными блином над миской со сметаной, мои глаза остекленели от горя и непонимания, а челюсти стали двигаться, словно связанные клеем. Так вот, оказывается, в чем причина! Отныне я больше расти не буду, а буду только объедать своих товарищей, соседей и тяжко работающих крестьян.

Хорошо, что Леонид такой умный и сообразительный. Осознав мое горе и поняв по выражению лица причину моей паники, он с фырканьем достал из кармана брелок с метром, вытащил меня из-за стола и силком установил возле мачты, где еще со вчерашней примерки осталась старая насечка. Даже разуться заставил для чистоты эксперимента.