Элька увидела, как он поводил книжицей перед насторожившимися милицейскими носами, оглянулся, указал на нее и что-то загудел хорошо поставленным баритоном. Наверняка заливал байки про задержание опасной преступницы.

– Умылась? – злорадно хохотнул Стас. – У меня тоже корочка сотрудника ФСК имеется. Так что не дергайся, крыса!.. Эй, стой! – встревожился он, когда Элька, оставив в его пальцах клочья вырванного белого меха, неожиданно вырвалась и зашагала вперед, решительно стуча внушительными подошвами своих ботинок.

Если бы она ринулась наутек, Стас без труда настиг бы ее и задержал. Но поведение Эльки сбило его с толку. Она направилась прямиком к Чернышу, сама ухватила его под руку и строго сказала милиционерам:

– В чем дело, мальчики? Это мой муж. У вас к нему какие-то вопросы?

Растерялись и постовые, и Черныш, ожидавший от Эльки какого-нибудь подвоха, но никак не поддержки. После только что рассказанной им легенды эти супружеские претензии прозвучали по меньшей мере странно. Три милицейские головы недоуменно переглянулись, посомневались немного, но все же пришли к единодушному мнению – не вмешиваться в чужие дела, будь они хоть семейной, хоть действительно государственной важности.

– Нет у нас вопросов, – признал полный лейтенант, которого Элька огорошила своими подмигиваниями. Вид у него был такой, словно он только что сильно ударился головой.

– А у нас есть, – весело прощебетала Элька и заглянула в ставшие совершенно оловянными глаза Черныша: – Правда, милый?

– Вопросы? – Лейтенант наморщил лоб. – Какие еще вопросы?

– Только один, – успокоила его Элька. – Сколько на вокзале телефонов-автоматов?

– Она шутит, – вмешался Черныш, к которому наконец вернулся дар речи.

Он ловко развернул Эльку на сто восемьдесят градусов и повел ее прочь. Но она оказалась еще проворнее, успев незаметно сунуть в вялую милицейскую руку свое послание. Теперь оставалось уповать лишь на то, что лейтенант не выйдет из строя от перенапряжения.

– Ты зачем вмешалась, курва? – шипел Черныш, увлекая Эльку подальше от наряда. – Кто тебя просил?

– Я хотела помочь, – оправдывалась она.

Присоединившийся к ним Стас сунул в рот целую пригоршню ментоловых лепешек и, азартно чавкая, предложил:

– Сматываться нужно, шеф. Слишком шустрая эта крыса. Удрать хочет, тут и к гадалке не ходи.

– А мы ей пыл сейчас немножечко охладим, – пообещал Черныш, лавируя с Элькой между снующими в разных направлениях людьми. – Она у нас шелковая станет. Тихая и смирная, как овечка.

Они свернули в закуток за газетным киоском, где не было никого, кроме прикорнувшего на полу мужчины без обуви и носков, но зато с пустой водочной бутылкой в руке. С обложек журналов и газет на пришедших дружно уставились четыре Владимира Путина, три киноактера с незапоминающимися фамилиями, две Аллы Пугачевой (с Филей и без), один цветной (но очень маленький) Борис Абрамович Березовский, черно-белый (хотя и крупный) Зюганов и целый гарем голых девочек.

«Я ХОЧУ ВИДЕТЬ РОССИЮ ВЕЛИКОЙ ДЕРЖАВОЙ» – это высказывание было набрано таким крупным шрифтом, что сразу бросилось Эльке в глаза, но она так и не успела определить, кому именно из пестрой компании оно принадлежит.