А ведь они еще не взялись за сам дом и его обитателей. Наше питание уже стало проблемой. В полдень все мы собирались на обед, нашу главную ежедневную трапезу. Он подавался нам в покоях Элис в восточном крыле; Джон лежал больной в отцовской комнате, а мы, человек двадцать, сидели вплотную друг к другу, при этом дети шумели и капризничали; мы макали куски черствого хлеба в водянистый суп, заправленный иногда разбухшими бобами и капустой. Дети получали свое молоко, не больше двух чашек в день, и я уже заметила, какими большими выглядели на их бледных личиках широко раскрытые глаза, тогда как игры их стали вялыми и они часто зевали. У юного Джонатана начался круп, что вызывало живое беспокойство у Джоан, и Элис пришлось отправиться вниз на кухню и попросить сварить для него стебли ревеня – милость, которая была ей оказана сугубо потому, что своими учтивыми манерами она завоевала расположение дежурившего солдата. Старики страдали так же, как дети, и капризно сетовали на такую жизнь с детским непониманием всего того, что несет с собой война. Ник Сол, закончив есть, долго разглядывал свою пустую тарелку и бормотал себе в бороду: «Позор! Как непростительно!» – и злобно озирался вокруг, будто в этом была вина кого-то из присутствующих, тогда как Уилл Спарк коварно присаживался подле детей помладше и под предлогом дружеской игры таскал у них еду из тарелок, стоило Элис и няне отвернуться. Женщины были менее эгоистичны, и Дебора, которую я считала таким же выродком, каким, на свой лад, был ее братец, неожиданно для меня стала проявлять большую нежность ко всем тем из окружавших, кто казался беспомощным, и ни ее низкий голос, ни пробивавшиеся усики уже не пугали малышей.

Накормить Дика я могла только с помощью Мэтти. Каким-то способом – честным или не очень, об этом я ее не расспрашивала, – она сделала своим союзником помощника повара, которому наплела историю о своей хворой, увечной хозяйке, в результате чего тайно проносила суп ко мне в комнату под своим передником, и никто не был в это посвящен. Все тот же помощник повара кормил нас и слухами – большинство из них были катастрофичными для его стороны, и я стала задумываться над тем, нельзя ли его подкупить, чтобы он стал дезертиром. В середине недели до нас дошли слухи, что Ричард захватил Рестормельский замок вблизи Лостуитиела, а командовавший королевской конницей лорд Горинг[12] удерживал мост и дорогу за Сент-Блейзи. Эссекс был теперь заперт на нашем полуострове на полоске земли длиной в какие-нибудь семь миль и шириной в две мили, а с ним и десять тысяч человек, которых нужно было кормить, в то время как пушки из Полруана угрожали порту Фой. Так не могло долго продолжаться. Либо Эссекса с мятежниками освободят двигавшиеся к ним с востока отряды, либо он останется и примет сражение. И вот изо дня в день мы сидели с похолодевшими сердцами и пустыми желудками и смотрели, как угрюмая солдатня собиралась под дождем возле своих палаток, в то время как их вожди в полном унынии держали совет в доме. Снова наступило воскресенье, и среди мятежников пополз тревожный слух, что местные жители по ночам нападают на завоевателей и чинят резню. Были найдены часовые, задушенные на своих постах; пробуждаясь, солдаты обнаруживали своих товарищей с перерезанным горлом; случалось, что некоторые из них, спотыкаясь, добредали до штабов: кисти рук у них были отрублены, глаза выколоты. Корнуолл поднимался на борьбу.