Если это так, если Мэри и ее пасынок и падчерицы ничего не знают, а я, посторонняя, случайно проникла в эту тайну, мне следует под каким-нибудь предлогом вернуться в Ланрест, ибо не жить же изо дня в день с таким камнем на сердце. Это было слишком ужасно, слишком чудовищно.

Я размышляла, не поделиться ли мне своими опасениями с Ричардом, когда он снова приедет. Но он мог бы, с присущей ему жестокостью, приказать своим людям немедленно взломать дверь и снести контрфорс, что наверняка привело бы к краху моего зятя и хозяина.

К счастью, проблема разрешилась совершенно неожиданным образом, я сейчас скажу каким. Здесь следует напомнить, что в день первого визита Ричарда моя крестница Джоан стащила у управляющего ключ от летнего домика, тем самым предоставив мне возможность исследовать его. В суматохе, вызванной появлением гостей, она совсем забыла о ключе и вспомнила о его существовании лишь два дня спустя после возвращения моего зятя.

Она пришла ко мне с ключом в руке, крайне взволнованная. Джон, по ее словам, и так уже находился в плохих отношениях с отцом из-за какой-то мелочи, касавшейся эксплуатации имения, и она боится признаться ему, что украла ключ, дабы не разозлить всех еще больше. Самой же ей не хватает мужества отнести ключ Лангдону и признаться в забывчивости. Что делать?

– Что делать мне, ты это хочешь сказать? – спросила я. – Поскольку ты хочешь снять с себя всякую ответственность, так?

– Ты такая умная, Онор, – жалостливо промолвила она, – а я такая неумеха! Позволь, я отдам тебе ключ, и забудем об этом. Малышка Мэри кашляет, у бедняги Джона снова приступ лихорадки. Столько всего навалилось на меня одну.

– Хорошо, – согласилась я. – Посмотрим, что можно сделать.

Я подумала, не ввести ли мне Мэтти в курс дела. Она могла бы сходить к госпоже Лангдон и сказать ей, что нашла этот ключ в парковой аллее, что было бы вполне правдоподобно. Продолжая размышлять, я вертела ключ в пальцах. Он был обычных размеров, не больше того, каким закрывали мою комнату. Сравнив их, я убедилась, что они очень похожи. Внезапно мне пришла в голову одна мысль. Я выкатила свое кресло в коридор, затем остановилась и прислушалась. Было начало десятого, прислуга ужинала, остальные либо беседовали в галерее, либо уже разошлись по своим комнатам и готовились ко сну. Момент, казалось, был довольно подходящим, чтобы рискнуть. Откатив кресло чуть дальше, я остановилась возле запертой двери. Ни души. Тогда я осторожно вставила ключ в ржавую замочную скважину. Он вошел без труда, повернулся. Дверь со скрипом открылась. Я так удивилась своей удаче, что поначалу даже растерялась, не зная, что делать. Связь между этой комнатой и летним домиком была установлена: ключ открывал оба замка.

Такая возможность осмотреть комнату может никогда больше и не представиться, и, превозмогая страх, я уступила своему до предела обострившемуся любопытству, побуждавшему меня к действиям. Я вкатила кресло в комнату, зажгла свечу и огляделась вокруг. Мебели было мало. Два окна, одно – на север, другое – на запад, на обоих железные прутья. Ставни закрыты. В дальнем углу – кровать, несколько комодов, стол и стул, которые я уже видела сквозь щель. Стены увешаны тяжелыми шпалерами, довольно старыми, во многих местах потрепанными. Комната, как будто для того и созданная, чтобы разочаровывать: все здесь казалось случайным. Вдобавок ко всему затхлый запах нежилых помещений. Я поставила подсвечник на стол и покатила кресло в угол, примыкавший к контрфорсу, приподняла свисавшие с потолка шпалеры – ничего, только гладкая каменная стена. Я провела рукой по поверхности, на мгновение замерла, дабы удостовериться, что вся прислуга еще за столом. И вдруг, в то время как я выглядывала в коридор, я почувствовала затылком сквозняк.