– Я не могу оставаться долго, – сказал он мне. – Я узнал из Солташа, что эти проклятые мятежники совершили вылазку в мое отсутствие, высадились на берег в Косэнде и захватили форт Инсуорт. Часовые, естественно, спали, и, если их не перестрелял противник, я сделаю это собственноручно. Я очищу свою армию, прежде чем меня прикончат.

– И оставишь себя без солдат, – подхватила я.

– Уж лучше я наберу наемников во Франции и Германии, чем буду командовать такими недоумками, – ответил он и умчался как ветер, оставив меня одновременно счастливой и озадаченной, с болью в сердце, которая, я хорошо это знала, теперь уже не покинет меня до конца жизни.

В тот вечер мой зять Джонатан Рашли вернулся в Менебилли, проведя какое-то время в Эксетере по делам короля. Он заезжал в Фой и провел, по его словам, последние дни в своем городском доме на набережной, где обнаружил массу незавершенных дел и некоторые потери в своей флотилии: парламентское войско установило контроль над морем и захватывало все корабли, которые ему попадались, а невооруженным торговым судам сложно было принимать вызов.

После его возвращения в доме появилась какая-то напряженность, которую я, несмотря на свое уединение в моей башенке, ощутила довольно ясно.

Прислуга проявляла больше проворства, но меньше усердия. Дети, которые в его отсутствие бегали где попало, сидели по своим комнатам с плотно закрытыми дверьми. В галерее разговаривали не так громко, как раньше. Хозяин вернулся. Элис, Джоан и Джон стали чаще наведываться ко мне. Моя комната стала как бы своеобразным убежищем. Вид у Джона был утомленный и озабоченный, а Джоан по секрету сообщила мне, что отец недоволен тем, как он управлял имением, и считает, что он ничего не смыслит в цифрах.

Я чувствовала, что Джоан просто сгорала от желания поговорить со мной о моей дружбе с Ричардом Гренвилом, которая, очевидно, всех удивила своей внезапностью, а Элис тепло и понимающе смотрела на меня, хотя и не говорила ни слова.

– Я познакомилась с ним давно, еще когда мне было восемнадцать лет, – пояснила я им, не испытывая, однако, ни малейшего желания пересказывать всю историю.

Думаю, Мэри сделала им по секрету несколько робких намеков. Сама она очень мало говорила о визите Ричарда, сказав лишь, что он сильно пополнел – вполне достойное сестры замечание, – и показала мне письмо, которое он оставил для Джонатана, заканчивавшееся такими словами:

И в завершение еще раз я прошу Вас выразить мое почтение Вашей очаровательной супруге, радуясь, что она принадлежит Вам, ибо в былые времена вряд ли можно было найти лучше, и мне остается только пожелать, чтобы и ко мне судьба оказалась столь же благосклонна. Однако не буду злоупотреблять Вашим терпением. Ваш преданный слуга и родственник Ричард Гренвил.

Читая эти строчки, я поймала на себе взгляд Мэри.

– Не собираешься ли ты, Онор, снова сойтись с ним? – тихо промолвила она.

– В каком смысле, Мэри?

– Ну, выйти за него замуж, если говорить прямо. Это письмо довольно многозначительно.

– Не беспокойся, дорогая сестрица. Я никогда не выйду замуж – ни за Ричарда Гренвила, ни за кого-либо другого.