Дверь в медблок внезапно распахнулась, и на пороге, прямо перед идущими, возник второй медик Команды, за свою лысину носящий довольно неоригинальное прозвище Котовский.

— Шеф, как хорошо, что я вас перехватил! — взволнованно воскликнул он, заступая им дорогу.

— Чего тебе? — недружелюбно покосился на него Ростиславыч, делая попытку обойти неожиданно возникшее препятствие. — торопимся мы, давай потом, а?

— Ага, как же, потом! Потом никак нельзя! — убежденно заявил Котовский, не двигаясь с места. — Потом поздно будет, загнется наш Мерлин, и вы и с меня, и с него, — он кивнул на Вакулова, — три шкуры сдерете!

Шеф остановился и пытливо взглянул на доктора.

— А что такое с нашим волшебничком? Да расскажи ты толком! — взъярился он, заметив, что врач мнется и не решается говорить.

— Понимаете, шеф, — неуверенно сказал Котовский, одергивая свою хронически-мятую пижаму, — не хочу каркать, но, похоже, почки не выдержали. Недостаточность начинается. Боюсь, он уже в коме…

— Ах ты ж, как все не вовремя! — с досадой хлопнул ладонями Георгий Ростиславович. — Ладно, решим так, — он на мгновение задумался, — Иван отправляется сейчас с тобой, вы делаете все, что нужно, но ни в коем случае не затягиваете! Наши с капитаном дела тоже не терпят отлагательства, понял, кавалерист? А то знаю я вас, напьетесь втихаря как сапожники! — он погрозил кулаком вяло улыбнувшемуся заезженной шутке Котовскому, решительно повернулся и скорым шагом направился к своему кабинету.

— Давай, коллега, заходи! — ухватил Вакулова за рукав Котовский. — Слышал, что шеф сказал? Времени мало!

Иван вошел вслед за коллегой в палату. На первый взгляд здесь все обстояло точно так же, как и при прошлом посещении — безмолвной куклой застыл на постели одурманенный наркотиками чародей, мерно попискивала аппаратура… Разве что возле самой кровати появился еще один небольшой передвижной столик, на поверхности которого под белоснежной салфеткой угадывались очертания какого-то прибора, похоже, аппарата для экстренного почечного диализа. Иван, по правде говоря, даже не помнил, как последний выглядит: за все время «деятельности» приютского медблока необходимости в нем не было. А сейчас… блин, неужто Котовский прав?! Почечная кома — поганейшее дело. Но отчего же так быстро?!

Тем временем врач повел себя донельзя странно: начал с умным видом нести какую-то ахинею насчет последних показаний приборов и своих огромных сомнений в их благоприятной динамике. При этом он мельком приложил палец ко рту, словно призывая Ивана помалкивать, повернулся спиной к лючку вентиляции и аккуратно достал из кармана своей мятой пижамы сложенный вдвое блокнотный лист. Протянув его Ивану, Котовский демонстративно загремел флаконами и инструментами, явно маскируя шорох разворачиваемой бумаги.

Вакулов, ничего не понимая, осторожно развернул листок и уставился на неровно пляшущие строчки: «Ваньчик, не знаю, что ты там натворил, но в кабинете у шефа тебя ждут. Будут брать, так что делай выводы!»

Иван ошеломленно помотал головой, думая, что ему это снится. Котовский сочувственно вздохнул. Вакулов перечитал послание еще раз, стараясь осмыслить его по-новой, искренне надеясь, что пропустил где-то упоминание о том, что стал участником розыгрыша. Но ничего похожего, как ни старался, так, увы, и не обнаружил.