Бегин приподнял кусок брезента, чтобы рассмотреть голову убитого. Та лежала на боку, лицом к Бегину. Он чуть поморщился. Сплошное месиво.

– Пять ранений, три в голову, – донесся голос сзади. – Одна сквозная, две проникающие. Добивали наверняка.

Бегин обернулся. Тонкий и жилистый опер кивнул:

– Убойный отдел, Стасин моя фамилия.

– Гильзы?

– Отправили уже. Две там, – Стасин махнул назад, – Начали палить с семи метров. Еще тремя добивали, – опер указал на меловые кружки в метре от Бегина. – Чтоб наверняка.

– Кто он? – Бегин указал на труп. Стасин открыл блокнот.

– Имя Григорий Африн. Сорок три года. Сам из Тульской области. Был ночным грузчиком на складе на Северо-Западе.

– На складе были?

– Сейчас там наши работают. Отзвонились. Говорят, Африн в три ночи домой уехал. К семье.

– Жена?

– И трое детей.

– Паршиво.

Бегин обратил внимание на спущенное переднее левое колесо легковушки. Склонился, заглянул под бампер. Ошметки резины вокруг вырванного из шины куска он нащупал сразу.

– Он остановился, чтобы проверить колесо, – сказал Бегин. – Чем пробили, нашли?

– Секунду.

Стасин криком подозвал кого-то, замахал руками. К ним подошел еще один опер, который вручил Бегину завернутый в полиэтилен «ёж». Бегин осторожно взял предмет. Повертел, изучая. Очень простая и надежная конструкция. Связка из нескольких 10-сантиметровых в длину гвоздей, скрученных шляпками. Острые концы растопырились в разные стороны. Одна из них была изогнута зигзагом – именно она вырвала с мясом кусок резины из колеса.

– Самодельные шипы, – прокомментировал Стасин. – Куриная лапа. Мы их так называем. Их тут шесть штук было раскидано.

Стасин махнул рукой на асфальт перед машиной, показывая, где именно валялись скрутки из гвоздей.

– Взяли что-нибудь?

– Мокрушники? Нужно проверять. Но кошелек, мобила… Все на месте.

Бегин в последний раз бросил взгляд на «куриную лапу» и вернул ее Стасину с вопросом:

– Такие шипы – в первом эпизоде они тоже были?

– Такие же, один в один, – живо подтвердил Стасин. – И почерк тот же. Раскидали «куриные лапы» по асфальту. Пробили колеса, остановили машину. А потом изрешетили людей пулями и свалили, падлы.

Бегин осмотрелся, представив, что всех машин, облепивших место преступления, нет. Что сейчас ночь. Обычный участок трассы почти в 50 километрах от Москвы. В четвертом часу ночи здесь наверняка пустынно. Освещения на этом участке почти нет.

А за обочиной – сразу лес.

И где-то там бедолагу поджидали убийцы.

– У нас начальство икру мечет, вдруг будет и третий эпизод, – посетовал Стасин. – А нам серийников только не хватало.

Бегин продолжал задумчиво смотреть на лес.

– Икру мечет? – отозвался он отстраненно, словно беседовал сам с собой или с кем-то, недосягаемым для глаз Стасина. – И правильно делает. Потому что те, кто убил этих людей… Они сделают это снова. И очень скоро. Поверь мне.

В здание УВД Домодедово Бегин входил в сопровождении Стасина и Наумова – еще одного опера из местного убойного отдела, грузного и усталого от жизни небритого очкарика около 40 лет. Когда Бегин проходил мимо дежурки, он заметил, как местные внимательно косились на него, чужака.