Ева внимательно изучила фото Мэнди.

— Я бы не удивилась. Решимости ей не занимать. Наверняка жизнь Эдварда застрахована. Он отбрасывает коньки — она остается безутешной и весьма обеспеченной вдовушкой.

Ева сунула руки в карманы и покачалась на пятках. Затем помотала головой.

— Метод неподходящий. Даже если Мэнди наняла костоломов. «Вот вам пачка денег. Отходите моего мужа как следует, а потом убейте. Причем именно на Спринг-стрит». Может, решила, что при таких обстоятельствах Деннис согласится продать дом?

— «Здесь умер мой кузен. Его жена убита горем. Если продать дом, это поможет всем нам исцелиться». Да, пожалуй. — Рорк задумчиво протянул Еве кружку с остатками кофе. — Похоже на правду, хотя логика извращенная.

— Слишком извращенная. К тому же, если это наемные убийцы, почему не покончить с Эдвардом сразу? Зачем увозить с собой?

— Ты все-таки склоняешься к личным счетам?

— Да. Денег он никому не должен? Никаких признаков, что его шантажировали или он сам кого-то шантажировал?

— Ничего такого я не заметил.

— Значит, Эдвардом движут деньги, а преступниками — что-то другое. Секс?

Рорк обнял ее за талию.

— С удовольствием!

— Да я не про нас с тобой, умник! Деньги, политика, женщины — вот круг его интересов. Деньги отпадают. Политика… Эдвард больше не сенатор, хотя есть еще институт… Я, конечно, проверю, но, если Эдварду приходится закачивать в него такие суммы, много ли влияния он имеет в политических кругах? Остается секс. Номер люкс в твоем отеле… Готова поспорить, чудесное любовное гнездышко.

— Мы умеем вить уютные гнездышки.

— А можешь закинуть удочку и выяснить имена тех птичек, с которыми миловался в этом гнездышке кобель-сенатор? Что-то не звучит, — нахмурилась Ева. — Такую метафору смазала…

— Если Эдвард принимал в отеле гостей, я раздобуду тебе их имена или, по крайней мере, фотографии. Дай мне пару минут.

Ева сделала еще кофе и продолжила собирать данные. Ее не удивило, что Рорк справился со своим заданием первым.

— Пять женщин за последний год. Каждая приезжала примерно раз в неделю в течение полутора-двух месяцев. Хочу бренди.

— Пять за год… А ему ведь почти семьдесят!

— Медицина, за что ей большое спасибо, сделала проблему возраста неактуальной. — Рорк достал из стенного шкафчика графин. — Я отправил тебе список имен в хронологическом порядке. Ах да, еще кое-что: сенатор пользуется номером примерно раз в неделю. Проводит там всю ночь. А вот дама редко остается до утра.

Ева распечатала фотографии, приклеила к доске.

— Все, кроме двух, официально замужем. Последней двадцать пять. Получается, он на сорок лет ее старше — даже больше! Мерзость какая.

Когда Рорк только покачал бренди в стакане и сделал глоток, Евины глаза сузились.

— Он же ей в деды годится!

— Не люблю этого человека — теперь еще больше, чем прежде, — но не могу не восхититься его… м-м… выносливостью.

— Опять членом думаешь?

— Ну… — Рорк опустил взгляд на свою ширинку, — он тоже имеет право на собственное мнение.

Бормоча себе под нос, Ева принялась кружить вокруг доски.

— А они все красотки — надо отдать сенатору должное. Самой старшей, Лорен Кэнфорд, сорок два. Замужем, двое детей, лоббистка. У нее, естественно, политический интерес. Самой младшей, Чарити Даунинг, двадцать пять. Не замужем, художница, работает в «Эклектии» — художественной галерее в Сохо. Аша Коппола, тридцать один год, второй раз замужем, работает в некоммерческой организации. Эллисон Байсон, третий раз замужем — оптимизм или безумие? Как бы там ни было, третий раз замужем, тридцать четыре года, домохозяйка. И, наконец, Карли Маккензи, двадцать восемь лет, не замужем, журналист-фрилансер. Надо собрать досье и на них, и на мужей.