Подруга Ирины нарезала что-то из овощей и полюбопытствовала:

– Замуж-то не надумала?

– За кого? – опешила Ирина.

– Как за кого?! Неужто достойных мужиков нет? Вон погляди-ка на Павла. Умница, красавец. Спокойный и как скала надежный. Чем он тебе не пара?

За подобную рекламу Новиков готов был объявить этой подружке благодарность с занесением в личное дело.

А Ирина вздохнула и сказала:

– Павел замечательный человек, но…

– Что ж в нем не так? Или у тебя уже кто-то есть на примете?

– Нет у меня никого. Не в этом дело.

– Так в чем же?

Ирина чуть помолчала и с грустью проговорила:

– Когда погиб Костя, я поклялась, что никогда более не свяжу свою жизнь с человеком их профессии. Пойми меня правильно. Это не капризы. Одного потеряла – еле оклемалась. А ты мне Павла сватаешь. Он в гарнизоне реже бывает, чем в горячих точках. Не дай Господь что-то с ним случится.

«Надо бы пригласить ее в хороший ресторан, – подумал Новиков, рассматривая крохотное селение, проплывающее снизу. – Угостить отменным ужином и дорогим шампанским. Посидеть, поговорить по душам».

– Да, скорее всего, так и будет, – прошептал он, отворачиваясь от иллюминатора.

Вертушки подлетали к базе и выполняли последний разворот перед заходом на посадку.

Отмывшись по очереди в душе и переодевшись в чистое, бойцы собрались в курилке возле жилого модуля. К всеобщей радости, около получаса назад из медсанчасти своим ходом приковылял Славка Кудин, вполне себе живой, относительно здоровый и даже с румянцем на щеках. На его голове белела свежая повязка.

– Тебя уже отпустили?! – подивился Павел.

Тот в ответ раздраженно повел плечами.

– А чего мне там делать? Доктора в санчасти говорят, полежи у нас денек-другой, мы тебя прокапаем, подлечим, витаминчиками подкормим.

– Так, может, и вправду надо было полежать? Все же под присмотром медперсонала надежней.

– Да на кой черт мне это нужно?! Кровь из ушей течь перестала, голова не кружится, не звенит, и даже слух восстановился. Здоров, как племенной бык!

– Ага, прямо за пятьдесят минут взял и оклемался от контузии.

– Оклемался, командир. Честное слово!

– Видишь ли, Славик, верить в чудеса я перестал в старшей группе детского сада, когда мы с другом Максом увидели после утренника пьяного Деда Мороза, который обиходил на кухонном столе нашу повариху тетю Асю.

– Представляю трагедию! – заявил Кудин и прыснул.

– Погоди смеяться. Тебе башку почему перебинтовали?

– Для порядка. Правила у них такие, – нашелся капитан.

– Ты точно здоров?

– Да брось, Павел Александрович. Я отлично себя чувствую. Мне бы водочки грамм триста, и вообще был бы счастлив.

– Нет у нас водочки. Кончай врать насчет отлично! Я же знаю, когда ты брешешь.

– Да?! – расстроился Славик. – Голос выдает? Или мимика?

– Глаза.

– Ну-ка поделись секретом.

– Да какой там секрет! – отмахнулся Павел. – Просто когда ты врешь, твои глаза становятся такими же преданными, как у председателя какой-нибудь избирательной комиссии.

– Кому преданными?

– Тому, кому ты мозг канифолишь! В данном случае мне.

– Понял. Надо что-то делать с глазами. У врачей, что ли, проконсультироваться?..