Пришло сообщение от Фреда Джонсона. Он закончил встречу с техниками по оружию Сун И Штайнбергом и Гором Дрогой. Как только сварят новый корпус и проведут испытания давлением, можно отчаливать. Если у Холдена еще остались дела на Луне, самое время ими заняться.

У Холдена осталось дело на Луне.

Сварочный аппарат вспыхивал и угасал. «Росинант» стал немного другим, как снова и снова происходило уже многие годы. И с каждой переменой корабль двигался от прошлого в будущее. Как и люди на нем.

— Всё нормально? — спросила Бобби.

— Что? — встрепенулся Холден.

— Ты вздыхаешь.

— С ним это бывает, — сказал Алекс.

— Правда? — отозвался Холден, сообразив, что Бобби подключена к каналу команды «Росинанта». И он был этому рад. — Я и не знал.

— Не переживай, — сказала Наоми. — Это мило.

— Так когда вы закончите, Наоми? — спросил Холден. — Фред уже на подходе.

— Ага, — ответила она, и возможно, Холден лишь вообразил в ее голосе ужас. — Всё готово.

Кар, на котором они ехали в сторону лагеря беженцев, двигался на электромагнитной подушке, удерживающей колеса на поверхности.

Он издавал не то ворчание, не то посвистывание — но звук был достаточно громким, чтобы Холдену пришлось повысить голос.

— Если ей по-прежнему будут платить ООН или Марс, это совсем другое, — сказал он. — Если мы предложим ей постоянное место в команде, нужно сделать это аккуратно.

— Она молодец, — сказала Наоми. — Готовилась к работе как раз на корабле вроде «Роси», чего не скажешь о любом из нас. И с командой ладит. Почему бы не взять Бобби на борт?

Воздух в более глубоких коридорах стал сырым и спертым. Системы жизнеобеспечения работали на полную мощность, даже чуть больше. Люди шарахались от кара, некоторые рассматривали его пассажиров, а некоторые как будто вообще ни на что не смотрели.

В лагере беженцев пахло утратами и ожиданием. Почти все проходящие мимо потеряли целую жизнь и все свои корни. Холдену и Наоми по сравнению с ними повезло. У них был дом, пускай он и слегка изменился.

— Дело не в Бобби, — сказал Холден. — Конечно, я хочу взять Бобби. Дело в условиях... Мы будем ей платить? Сделаем ее совладелицей «Роси», чтобы она получала одинаковую долю с нами? Мне это не кажется хорошей идеей.

Наоми посмотрела на него и подняла бровь.

— Почему?

— Потому что, если мы поступим так с Бобби, то придется и со всеми остальными, кого принимаем на борт.

— То есть с Клариссой?

— Мне не хочется делать Клариссу совладелицей «Роси». Просто... Она здесь, ну ладно, пускай. Мне всё равно неспокойно, но я могу это пережить. И я хочу взять Бобби в команду, но просто... просто не могу. Не могу согласиться с тем, чтобы Кларисса когда-нибудь назвала мой корабль домом. Одно дело — позволить ей здесь находиться, а другое — сделать вид, будто она похожа на Бобби. Или на тебя. Или на меня.

— Никакого прощения? — спросила Наоми, наполовину с подтруниванием, наполовину всерьез.

— Море прощения. Океан прощения. Но есть определенные пределы.

Кар свернул влево и остановился. Жужжание постепенно затихло. У порога ждал отец Антон, улыбаясь и кивая, когда они вышли и двинулись вперед широкими прыжками. Жилье у родителей Холдена было получше, чем у большинства остальных. Квартира оказалась тесноватой, но отдельной. Его матерям и отцам не пришлось делить жилье с другой семьей. В воздухе пахло желтым карри мамы Тамары. Отец Том и отец Сесар стояли в дверях одной из спален, обнимая друг друга за талию. Отец Димитрий прислонился к подлокотнику старого дивана, а мама Элиза и мама Тамара появились из кухни. Отец Джозеф и мама Софи сидели на кушетке, между ними стояла доска с магнитными шахматами, рядом валялись выбывшие из игры фигуры. Все улыбались, включая Холдена, хотя и непроизвольно.