Филип ощущал лёгкий трепет волнения. Мысль о победе — триумфальной, громкой и заключительной — пьянила. Радость отца подбадривала и его, обещая навсегда смыть злость и сомнения. Но появился другой, новый Филип, который с отвращением наблюдал за этим растущим энтузиазмом.

Выманить на Медину Наоми вместе с её любовником, уничтожить их — таков теперь план. Более того, и убийство Джонсона, и оставленная Церера — тоже части этого плана. Мощные и скоординированные удары объединённого флота разбил Вольный флот ради блестящего отцовского замысла, только чтобы их выманить.

А если план не удастся, если что-то пойдёт не так — у отца всегда есть план и на этот случай. Появятся новые генералы, с каждой чисткой они становятся лучше. А когда всё станет так скверно, что уже никак не притвориться, будто это победа — найдётся тот, кто ошибся. Кто-то другой, не отец. Возможно, и Филип.

— Нас ждёт небывалое, самое высокое ускорение, — вещал Марко, — но оно того стоит. Но нельзя терять время. Вылетаем в течение часа. Все экипажи. Все корабли. Расплавим долбаное кольцо тормозными импульсами, спалим Холдена в пепел.

Марко захлопал в ладоши, наслаждаясь грядущей перспективой. Филип улыбался и кивал.

— Уходим, как только пополним припасы, — сказал Марко, уже чуть серьёзнее. — Чтобы через полчаса был на корабле, ясно?

— Ясно, — ответил Филип.

Марко с экрана глянул ему в глаза. Лицо светилось от радости. Чувственное удовольствие, почти неотличимое от любви.

— Это будет великолепно, — сказал отец. — Они навсегда запомнят.

А потом, как актёр, подавший со сцены последнюю реплику, Марко разорвал соединение.

Филип отвёл взгляд от терминала, словно очнулся от сна. Он был где-то, с кем-то. А теперь опять оказался здесь, в коридоре станции. Если пойдёт обратно, то вернется в клуб. Отчего-то ему стало казаться странным, что героический боевой план отца и общий коридор верфи Каллисто существуют в одной вселенной. Может быть оттого, что это не так.

Доки располагались недалеко. С ближайшей станции подземки он добрался бы за пять минут, но пешком потребуется гораздо больше получаса. Ручной терминал Филип сунул обратно в карман, и при каждом шаге он чуть слышно звякал о пистолет.

Путь из жилых коридоров в доки был отмечен тысячей мелких знаков. Здесь совсем не встречались молоденькие девушки, а на большинстве несущихся через перекрёстки людей были рабочие комбинезоны и пояса с инструментами. Воздух пах по-другому. Даже если фильтры использовались те же самые, в доках всегда пахло сваркой, синтетическим маслом и холодом. У Филипа оставалось ещё двадцать минут.

Площадь между военной и гражданской верфями имела форму большой буквы Y. Кому-то на станции пришло в голову поставить там, где сливались две дорожки, массивную статую — что-то вроде абстрактного Минотавра из матированной стали. Расположенный прямо над этим чудищем экран показывал список причалов и кораблей. На военной стороне стояли семь кораблей Вольного флота, грузовик с Земли, захваченный при взятии станции, а три причала пустовали. На пару секунд Филип задержал взгляд на слове «Пелла», как будто это такое же произведение искусства, как уродливый человекообразный бык под ним. На гражданской стороне — с десяток кораблей. Старатели, транспортники, шахтёры. Медицинская скорая помощь. Он подумал — если бы не война, кораблей тут было бы больше.