– О чем ты?

Онни поднимает голову. Синие глаза наполнены слезами. Их-то она и вытирала.

– Об уборке. Мне хотелось сделать это для вас, чтобы загладить вину.

– Вину за что?

Она протягивает ко мне руки, видит, как я меняюсь в лице, и обхватывает ими голову.

– Я так по нему скучаю! – Голос ее дрожит. – Поверить не могу, что его здесь нет!

Я стою неподвижно.

– Зак был для тебя не только репетитором? – спрашиваю я, с трудом выговаривая слова.

Она не отвечает.

– Не только другом? – Я все еще пытаюсь убедить себя. Просто она была в него влюблена, вот и все. Зациклилась на нем, была им очарована – так уж он действовал на людей. Со мной было то же самое. Он никогда бы этим не воспользовался, даже будучи в самом дрянном расположении духа. Нет! Она и сейчас слишком юная. На момент гибели Зака она была совсем ребенком.

Онни втягивает голову в плечи и смотрит на меня из-под ресниц совсем другим взглядом. На ее лице появляется недетское выражение, которое мне нестерпимо хочется стереть.

– Он был таким обаятельным, – помедлив, говорю я. – К тому же гораздо старше тебя.

– Неважно!

Она отвечает слишком быстро. Голова опущена, лица не видно. Внутри все переворачивается от гнева. Плечи пронзает острая боль, будто на них навалился кто-то тяжелый. Мне кажется, что я упаду в обморок. Зак и Онни. Да как он мог?

– У нас была связь.

– Какая такая связь? Ты имеешь в виду секс?

Она издает неловкий смешок, будто я ее шокировала. Как эта бессердечная хамка посмела сунуться ко мне на кухню со своими ничтожными жалобами на нелюбовь родителей, и это при том, что она спала с моим мужем?! Спала с моим мужем!

– Ладно. – Внешне я совершенно спокойна. Она и понятия не имеет, что я чувствую на самом деле. – Так я и думала. Когда это началось?

Она говорит голосом маленькой девочки. Если она пытается меня разжалобить, ей это не удастся.

– В тот день, когда я узнала результаты своих выпускных экзаменов. В августе 2011-го.

– И где вы этим занимались?

– В смысле?

– Где вы трахались?

Она морщится, выпятив нижнюю губу.

– Значит, здесь, в моем доме?

Она кивает. Я отвлеченно думаю, что это многое объясняет: она прекрасно знает, как работает водопровод, где находится панель управления отоплением, где лежат кухонные полотенца.

– Ясно. И сколько это продолжалось?

– Мы были вместе всего несколько раз. Он порвал со мной из-за вас. Сказал, что любит. Честное слово!

– И сколько раз вы виделись после этого? – произношу я, не в силах скрыть горечь.

– В каком смысле? Мы не виделись вовсе. – Она хмурится и качает головой.

Я встаю. Зря я проговорилась!

– В каком смысле? – повторяет Онни. – Почему вы держите в шкафу его вещи? Вы говорите о нем в настоящем времени, будто он до сих пор здесь живет.

Говард поднимается на ноги, поворачивается и со стоном плюхается обратно в корзину.

– Ты водила Говарда к ветеринару? – спрашиваю я. – Или солгала мне?

Она закрывает лицо и глядит на меня сквозь пальцы.

– Черт побери, Онни!

Она снова плачет, на сей раз тише, не отрывая ладоней от лица.

– Я все порчу! – говорит она. – Поэтому меня никто не любит.

Не хочу затягивать сцену. Еще немного, и я начну ее жалеть. Я слишком расстроена. Места для других эмоций не осталось. Как она посмела? Как посмел он? Он забрасывал меня обвинениями, беспрестанно подозревал, а сам в это время мне изменял! Я же была ему верна.