Каждое утро, когда часы отбивали девять ударов, он входил в оперативную комнату и дежурный офицер оперативного отдела штаба докладывал ему о происшедшем за ночь. Он сообщал ему о полученных и отправленных радиограммах, сведения о лодках, уходящих на патрулирование и возвращающихся на базу, о ходе проходящих в данный момент операций. Потом наставала очередь других специалистов – по тылу, разведке, новой технике и пр. Иногда по ходу сообщения адмирал перебивал специалиста и давал указания. Потом начинались проблемы, связанные с выбором позиций лодок. Что задумает противник? Какой курс он выберет? Главной оставалась одна и та же проблема – как небольшое число лодок распределить как можно шире, чтобы нанести противнику как можно больший урон. По-прежнему оставались большие бреши вокруг Британии, и закрыть их не представлялось возможным вплоть до значительного притока лодок, но это произойдет только в 1941 году.
Из-за обескураживающей нехватки авиации штаб располагал мизерной достоверной информацией – ограниченными сведениями от лодок на позициях, редкими сообщениями разведки, основанными на перехвате и расшифровке радиограмм, данными от тайной агентуры о формировании и выходе конвоя из портов противника. И не было более насущной потребности, чем создание службы авиационной разведки, а поскольку этот вопрос не решался, штабу подводного флота приходилось полагаться на нечто вроде шестого чувства.
Время от времени короткое входящее сообщение подтверждало, что их догадки оказывались верными. И тогда в радиорубку спешили офицеры штаба со срочными радиограммами: «U-32», «U-46» и «U-52» атаковать конвой, о котором сообщила «U-48». «U-48» поддерживать контакт и далее…» И потом сутки и более штаб на берегу будет напряженно ожидать исхода. Придут ли туда лодки во время? Какая погода в тех местах? Несколько велик конвой и несколько сильно охранение? Они по кусочку будут складывать картину операции по мере того, как будут поступать радиограммы с участвующих в операции лодок. Наконец поступит сообщение, что подходит главный момент: «Вижу противника, координаты…, курс юго-запад, атакую…»
Время от времени адмирал летал на базы Бискайского побережья, чтобы поддерживать контакт со своими подчиненными. Один из сопровождавших его офицеров описал одну из поездок в Лорьян.
Однажды вечером он вышел на берег в окружении офицеров, были слышны смех и разговоры. Ждали возвращения одной из лодок, такого случая в штабе не упускали, потому что все прекрасно понимали, как приятны такие встречи тем, кто возвращается с моря.
Лодка появилась ближе к сумеркам. На корпусе появилась ржавчина, флаг выцвел. Часть команды выстроилась не палубе – это был первый раз за все плавание, когда они могли безопасно выйти на палубу при свете дня. Выросли бороды, одежда пропиталась запахами лодки, но настроение было приподнятым: они вернулись домой. Лодка подходила к пирсу, вахтенный офицер отдавал приказания по швартовке. Как только швартовы были заведены и закреплены, раздались приветствия. Прозвучала команда «Стоп машины», и худощавый молодой командир сошел на дебаркадер.