Росая поджала губы и, побелев, как мел, процедила:

– Не дождёшься, жалкая нестандартная.

– Надеюсь, что вы присоединитесь к собранию факультета нестандартных, – дружелюбным тоном ответила я. – Ведь мы учимся на одном факультете…

– Жалкая нестандартная! – закончила за меня Царья.

Вот теперь Росая на самом деле позеленела и, развернувшись, молча потопала к своему месту. Зло поглядывая оттуда, что-то пробормотала себе под нос. Явно не комплимент моему красноречию.

– Как мне нравится твой "очаровательная приколдованность", Найка! – весело протянула Царья и, сев на парту, поболтала ногами: – Ты и раньше за словом в карман не лезла, но теперь припечатываешь противника фразой хлеще, чем Койела шестом. При этом тебя и обвинить не в чем! Слушай, может навестим Шадра? Принц прислал бегунок, жаловался, что его жёнушку совсем придворные дамы уели… давай наведём нестандартный порядок во дворце?

– Сожалею, но обязанности председателя студенческого профсоюза не оставляют мне времени для увеселений, – вежливо отказалась я.

"Да я при одном слове "дворец" вздрагиваю, – подумала про себя. – Какая разница, люди там живут или оборотни? Серпентария это не отменяет".

– Кстати, об увеселениях, – будто подслушав мои мысли, продолжала Царья. – Единорожка услышала не то, что я сказала, но идея интересная. Может, взять на вооружение её "совет" и попросить у Ровьюра капельку яда для Душана? Пока тич отдыхает в лазарете, мы все отдохнём от его присутствия. Особенно ты, Найка.

– Душан действительно стал бешенным, – тихо поддакнула присевшая с другой стороны от меня Мелисана. Слышать настолько резкие слова в адрес мужчины от девушки с Белой горы было странно, но приятно. Мели потихоньку привыкала не быть послушной рабыней. – Может, лис заболел? На каждом уроке набрасывается на Найку так, будто покусать хочет.

– Я считаю, что уважаемый тич лишь радеет о моих знаниях, – с благодарной улыбкой возразила я.

– Угу, – буркнула Царья. – Так радеет, что у него аж глаз дёргается от каждого твоего верного ответа. Прямо мечтает сотворить из нестандартной величайшего учёного всех времён и видов оборотней. Если так пойдёт и дальше, ко Дню середины года ты затмишь его самого!

– Это же чудесно, – хлопнула в ладоши Мелисана. – Представляете, как будет здорово, если анатомию нам будет преподавать Найка?

– Ага, – расхохоталась подошедшая к нам Чжоу. Подражая моему голосу, она присела в реверансе: – Уважаемые сокурсники, посмотрите на это расчудесный плакатик! На нём вы можете увидеть сердце вервульфа. Его строение я знаю наизусть, поскольку два года медленно разрезаю на кусочки врученый мне влюблённым парнем материал…

– Чжоу, ты перегибаешь, – перебила её выступление Мелисана, и девчонки скрестились взглядами, как мечами. – Найка признала Койела своим хозяином…

В аудитории на миг установилась мёртвая тишина. Земко положил ручку, которой только что что-то быстро писал в тетради, и глянул на мою подругу так, что Мели побелела. У меня сердце замерло на миг. Нет-нет, да промелькнёт в словах единорожки след жуткого воспитания.