Применение силиконовых приманок, появившихся сравнительно недавно, значительно расширило наши рыбацкие возможности. Однако, среди моих давних самодуров есть и с резиновыми приманками, безотказно действующими и на судака, и на окуня во время ловли в лиманах. Самое приятное, в отличие от современных твистеров и виброхвостов, зубы хищников не оказывают на них никакого воздействия.
Почти четверть века назад в магазине «Динамо» многие одесские рыболовы приобрели искусственные креветки со специальными отверстиями и даже направляющим каналом для вывода крючка внутри приманки. О большем, чем просто надеть искусственные наживки на крючки удочек и самоловов, мы тогда не додумались. Самым естественным образом, рыба обходила неподвижно лежащую на дне резину десятой дорогой. Но, в конце концов, спустя многие годы я нашел достойное применение давным-давно приобретенным приманкам. После того, как вывел сквозь искусственную креветку крючок и навязал поближе к поддеву несколько золотистых и серебристых нитей, использовав для крепления и дополнительной маскировочной привлекательности тот самый елочный дождик синего цвета. Вряд ли что-нибудь лучше него смогло бы сымитировать усики живой креветки. По крайне мере, окуни и судаки, обитающие в лиманах, то есть там, где креветка с младых плавников составляет их естественный корм, полностью разделяют мою точку зрения.
Менее всего мне хочется показаться вам профессором рыбных дел. Просто давно сумел понять: для рыболова главное — не удача и клевое место, а умение делать правильные выводы.
Несколько дней назад перечитывал «Царь-рыбу» Виктора Астафьева, на сей раз в не кастрированной редакции и обратил внимание на один абзац: «До войны в низовьях Енисея серединой лета эвенки, селькупы и нгасаны ставили по берегу чумы и ловили подпусками-переметами красную рыбу, наживляя на уды кусочки подкопченных над очагами вьюнов. Очень лакомы, видать, эти кусочки, коли дурило-осетрище хватает их вместе с почти голым крючком. К цевью уд бойе всегда навязывали тряпочки, берестинки, ленточки. Но они везде и всюду любят делать украшения, и на одежду свою нашивают всякую всячину, и на обувь, однако из-за тряпочек этих, из-за нюха ли совершенно верного брали они рыбу центнерами. Наезжие артельщики, по сезонному договору промышляющие рыбу, возле тех же песков или островов паслись, но возьмут двух-трех осетришек, стерляди на варю и вся добыча. И тогда, переломив стыд и сердце, начинали они притираться своими наплавами к снастям бойе. „Почти так делаш? Рыпы плават мноко. Засем по реке колесиш, засем снасти путаш?“ Кочевали с места на место бойе, теряя дорогое промысловое время, но рыбу брали и брали, а наезжие тика в тику бросавшие переметы туда, где только что рыбачили инородцы, вынали голые крючки».
Чем не описание стационарного самодура, чьи крючки на очень длинных поводках сноровисто играют с помощью сильного течения? Обрати великороссы внимание на подобное обстоятельство, быть и им с рыбой. Если бы два десятка лет назад, при первом прочтении этой книги, я бы сумел сделать надлежащий вывод, до многого не пришлось доходить своим умом. Но, как общеизвестно, «хорошая мысля всегда приходит опосля».