Мы уже отмечали, что концептуальная власть реализуется двояко, как власть идей и как власть людей, владеющих этими идеями. Посмотрим на эту проблему по линии человеческого фактора.

Если не относиться к былинам, как к беспочвенным сказкам, то высшая концептуальная власть в древнерусском обществе принадлежала той малоизвестной социальной группе, которую былины именуют «каликами перехожими, волхвами». Имена их известны лишь их кланам и в былинах не названы в отличие от имён богатырей. Но именно они призывали богатырей и направляли их деятельность, вразумляли князей, одурманенных видением мощи подчинённой им военной силы. Они учили жить в ладу с окружающей средой и Божьим Промыслом. Суть этой группы людей и их деятельности отражены в «Песне о вещем Олеге»:

Эта высшая управленческая деятельность хоть и не всегда была понятна населению, но всегда оценивалась как общественно значимая. («Скажи мне кудесник, любимец богов, что сбудется в жизни со мною»). Они же и предостерегали владык («Примешь ты смерть от коня своего»). Конь издревле был символом народа, делами которого было доверено управлять владыке. Высшие управленцы не выделялись из общества богатством, а продвижение в систему высшей власти шло не на основе выборных процедур, а исключительно через освоение истинных знаний о способах социального управления, вместо изучения официально признанных легенд о нём. Одна из клановых систем, восходящих ко временам язычества славян, утверждает, что А.С. Пушкин и его “сказки” о жизни относятся к их системе посвящения. В своих произведениях А.С. Пушкин в закодированной форме даёт информацию о принципах управления человеческим обществом, о концептуальной власти. Через смысловой ряд более высокого уровня Пушкин не только раскрывает действовавшие в его время герметичные принципы управления, но и предсказывает Будущее, представая к нынешнему 200-летнему юбилею в качестве истинного российского Пророка. Мы не удивляемся рассуждению о втором смысловом ряде при прочтении басен. Ребёнок понимает их впрямую, но мы за каждым персонажем узнаем человеческие достоинства и пороки. Так не будем же детьми при прочтении Пушкина. Он является “баснописцем” новой эпохи, эпохи новой логики социального поведения. Через людей, их особенности и характеры он даёт информацию об отдельных социальных явлениях и управленческих иерархиях. Отсюда загадочность, притягательность и даже некоторая мистичность многих его бессмертных творений. Самой системой кодирования он показывает, что реальных перемен в жизни человека можно добиться лишь путём воздействия на социальные явления, а не на конкретных людей, которые зачастую выступают заложниками сложившихся обстоятельств, порочной концепции либо концептуально неопределённых властных решений.

Если вы займётесь анализом содержания таких произведений Пушкина, как «Медный всадник», «Домик в Коломне», то не найдёте там ничего занимательного, закрученного сюжета. Всё банально и укладывается в один абзац текста. Тем не менее, уже полтора столетия, исследователей как магнитом притягивает их загадочность, они ищут скрытый смысл. Такой поиск бесплоден на уровне первого смыслового ряда, на уровне так называемого сюжета. Абсолютно иная картина предстанет вашему взору если вы войдете во второй смысловой ряд. Приведём для примера