«Совсем ты, Комбат, с ума сбесился, если приехал черт знает куда на встречу с этой полуфантастической лаборанткой Лидочкой Ротовой, наплевав на заветы великой Птицы Обломинго», — сказал себе я глумливым голосом своего друга Тополя, в тот момент находившегося на таиландском курорте в обществе бывшей жены минигарха Юлии.

«Да, сбесился. А что мне делать-то ещё, а?» — ответил сам себе.

Гостиница «Юбилейная» была старым, дешевым двухзвездочником, единственным достоинством которого было его центровое расположение.

Я снял дешевый «стандарт» и поднялся в свой номер. Номер оказался с видом на привокзальную площадь — прямо скажем, не самую впечатляющую достопримечательность.

На душе у меня было тревожно. В паспорте дожидался своего часа согнутый вдвое листок бумаги для записей.

На нем был начертан адрес и два телефона — мобильный и домашний.

«Ротова Лидия Станиславовна», — почерк у Синоптика был детским, корявым, с сильным наклоном назад.

Да оно и понятно, гений коммутации Синоптик наверняка пишет своими белыми ручками крайне редко, предпочитая всё-всё-всё печатать на принтере. Непонятно только, почему он адрес Лидочки не напечатал.

Принтер сломался, видать.

«Она почти совсем не изменилась», — подумал я.

Передо мной распахнулась тяжелая, обитая синим дерматином дверь, и женщина лет сорока со стрижкой «под пажа», белым печальным лицом и густыми, загнутыми кверху угольно-черными ресницами поприветствовала меня приветливой и чуточку надмирной улыбкой.

Умом я понимал, что моей Мисс-86 должно быть уже под шестьдесят. Но на вид больше сорока дать ей было никак невозможно!

Я не мог взять в толк, что оказалось для ее молодости более важным — то, что она, как и я, побывала в аномальной «воронке», или то, что она, судя по всему, женщина небедная, а значит, весь ассортимент современной индустрии красоты — ну я не знаю там, ботоксы, пластические операции, живительные уколы и прочие «спа» и «пилинги» (что бы эти слова ни значили) — он весь на службе у ее прекрасного лица.

В ту секунду я мысленно решил называть ее про себя по-прежнему Лидочкой.

— Комбат… это… вы? — смиряя удивление, проговорила Лидочка, заправляя за ушко локон.

— Это невероятно, но факт, Лидия Станиславовна! — Я галантно склонил голову.

— Ну… заходите, ежели пришли!

Через хорошо отремонтированную прихожую — на полу бразильский орех, твердое дерево впечатляющей цены, стены обиты белой пробкой — мы прошли на кухню. И она предложила мне место в плетеном ротанговом кресле.

Я затребовал кофе. С коньяком.

Пока Лидочка Ротова варила его, стоя ко мне спиной, я имел возможность беззастенчиво прийти к выводу, что фигура у Лидочки хуже не стала — та же осиная талия, те же точеные ножки, та же грудь, приятновысокая… Интересно, у нее есть дети?

Вначале я хотел спросить ее об этом — ну, для затравки разговора.

Но потом одернул себя. Для нас, чернобыльских (а я ее тоже причислял к «нам»), это слишком щекотливый вопрос. Еще начнет тут рыдать…

Чтобы я не скучал, пока она собирает на стол, Лидочка протянула мне пульт телевизора, висевшего на стене. Я нажал на красную бусину включения.