На сей раз цверга корчило гораздо дольше, жутким клубком мотало по всей камере из угла в угол, вдоль и поперек, подбрасывало и шмякало об пол. Теперь он шипел и выл непрестанно, так, что поручику нестерпимо хотелось зажать уши, и он едва сдерживался. Жалости у него не было ни капли, но очень уж эти вопли омерзительны для непривычного человека…
Когда экзекуция кончилась, цверг как ни в чем не бывало устроился в прежней позе, от него веяло свирепой несгибаемостью, почти физически ощущавшейся ненавистью.
Поручик поймал себя на том, что оскалился, что его лицо свело злой гримасой. Тут, безусловно, сработали какие-то инстинкты, каких он в себе и не подозревал. Как кошка с собакой… В этой твари таилось нечто настолько чужое: злобное, враждебное человеческому миру, что рука невольно искала на поясе отсутствующее оружие. Теперь он знал совершенно точно: уживаться на планете людям и этим существам попросту невозможно, должен остаться кто-то один…
— Мои люди только что докладывали… — сказал Шорна. — Там, в ущелье, около которого тебя поймали, и в самом деле расположено некое устройство. Работающее устройство. Никто пока не понимает, что оно из себя представляет, но одно ясно: это что-то чужое, у нас ничего похожего никогда не бывало. А поскольку на планете нет никакой третьей силы, способной управлять высокими технологиями, ответ лежит на поверхности… Что это за установка там, в ущелье? Ты имеешь к ней отношение? Подозрительно, что тебя поймали рядом…
— Сдохни, — промолвил цверг.
Шорна поморщился:
— Ну, это уже скучно… У меня нет никакого желания устраивать тут с тобой пошлую перебранку. Тебе ведь уже не только показали наши методы, но и подробно рассказали кое о чем еще? О средствах разговорить любого из вас? Я их против тебя использую немедленно ради экономии времени. Коли уж на тебя действуют обычные «бичи» и «шестихвостки», все остальное тоже наверняка подействует… Ну да, это надолго затянется. Самые упрямые твои сородичи ухитрялись продержаться пару-тройку суток. Вполне допускаю, что ты будешь запираться и дольше. Но не до бесконечности же? Пройдет несколько дней, и ты все равно ответишь на все вопросы. Только к тому времени превратишься в полуразрушенный отброс, уже никогда не способный вернуться к нормальному состоянию, тихо подыхающий. Тебе и эту перспективу подробно обрисовали. Уверен, так оно и будет. Все равно все расскажешь. Только к тому времени будешь ползающим хламом, и тебя после допроса придется добить — не из жалости, просто чтобы этакий мусор не занимал место… Начали?
Он с нехорошей улыбочкой нажал очередной рычажок. На сей раз молнии не метались, но от пола стало подниматься неяркое сияние, заливавшее камеру, словно пущенная вода. Едва оно коснулось цверга, он вскочил, заметался, запрыгал так, словно его обжигало, вообще причиняло нешуточную боль. Очень быстро сиреневая мгла поднялась ему до пояса, до плеч, выше головы, затопила камеру до потолка. Без труда можно было разглядеть стоявшую у стены высокую фигуру, беспрестанно подергивавшуюся, как человек, которого внезапно принялись кусать мириады блох. Цверга била дрожь, он издал протяжный стон…