— Боже, меня исключат, если я провалю и этот экзамен! — хнычу я, сильнее сжимая телефон в ладони. Нести два стаканчика кофе в дрожащей руке и разговаривать по телефону одновременно — не самая лучшая идея, особенно, когда ты спешишь на пару и пробираешься через самое сердце каменных джунглей Манхэттена. Если вы думаете, что Нью-Йорк также прекрасен, как показывают вам его в фильмах, спешу разочаровать — только не утром. Неимоверных размеров толпа одинаковых клерков, шумных студентов, утонченных бизнес-леди и даже стаи вонючих бродяг — вот что не дает мне окончательно и бесповоротно полюбить этот город. Обычно до учебы я добираюсь с парочкой новых синяков. Однажды мне даже прилетело в голову от туриста, что кричал от восторга и размахивал палкой для селфи. И это я вам еще истории из метро не рассказывала… конечно, Нью-Йорк прекрасен, но чувство отчаянья и одиночества не покидает меня даже среди целой толпы таких живых, интересных и амбициозных людей. Мы все — стадо, а я овечка — которая вечно пытается свернуть в другую сторону.

Сломать систему и стереотипы, и правила, которые с детства внушил мне отец, воспитывая в тотальной строгости.

Я, как и многие, пошла учиться туда, куда отправили родители (а точнее отец и моя мачеха). Они и слышать ничего не хотели о Йеле и даже о факультете искусств в Колумбийском. По их мнению, я должна получить «востребованное» образование. Все мои творческие порывы они всегда срубали на корню.

— Ру, ты сама прогуливала философию и кучу других пар весь семестр, — снисходительный голос подруги заставляет меня напрячься еще больше. Кейт могла бы и поддержать меня, но на самом деле подруга права — когда ты учишься в Колумбийском университете, у тебя нет права на ошибку. Мне светит парочка пересдач, но если я провалю и их, то никакие деньги мне не помогут. А именно зарабатывая деньги, я пропускаю пары. Долбанный замкнутый круг.

Конечно, я могла бы отказаться от своей маленькой «тайны», и вместо того, чтобы по ночам строчить очередную главу к новой безумной истории, заняться учебой… но я не могу. Руки сами открывают злополучные файлы, пальцы летают по клавиатуре, а потом я выхожу из транса с горьким осознанием того, что уже утро, и я просто не в состоянии отправиться на учебу.

— Но я была уверена в том, что мистер Адамсон дотянет меня до проходного балла. Ну, сама понимаешь… он молодой преподаватель и явно неравнодушен ко мне. Это большая редкость. С семидесятилетними профессорами по статистике такое не прокатит. А он… он мне в рот заглядывал, — едва сдерживая смех, вспоминаю Адамсона. У юного философа есть слабость — легкий флирт со студентками, и я не видела ничего плохого в том, что была с ним куда более мила и приветлива, чем это необходимо. На самом деле это стандартное для меня поведение — улыбаться, общаться, строить парням глазки… но вряд ли сейчас я смогу подпустить кого-то близко. Со своим последним парнем я встречалась год. Все это время он мне изменял. Такая стандартная и глупая история, которая могла бы случиться с каждой… и именно со мной. Не скажу, что любила Колина — нет, скорее встречалась с ним ради того, чтобы не оставаться одной, но факт его измены нехило ударил по моей самооценке. Стоило догадаться о том, кто такой Колин сразу — спортсмен, сын богатых родителей, избалованный женским вниманием. Он глуповат, но секс с ним был неплох. Да только сейчас, когда я знаю, что он спал с другими девушками, мне постоянно хочется пойти помыться, несмотря на то, что мы расстались три месяца назад.