«Группа Эф» любила брать детей в заложники, полагая, что это ускоряет решение вопроса с выкупом. Бишоп подумал, что испытываемое им ощущение называется даже не гнев, а скорее отвращение.

– Слишком много, своими силами нам их отсюда не выкурить, да и приказ у нас другой, – как показалось Бишопу, лейтенант был непривычно мрачен. – Ладно, пора уводить тех, кого сможем. Бишоп, собери всех, кто способен передвигаться, отведи к челноку и отвези на корабль. Проверь всех раненых, которые годятся в заморозку, но не забывай, что у нас только двенадцать запасных криокамер.

– Слушаюсь, сэр, – Бишоп встал, но, несмотря на четкий приказ, не спешил отправиться выполнять задание. – Сэр, если мы не собираемся преследовать «Группу Эф», то как мы освободим заложников?

– Никак, – ответил Ларсен. – У нас приказ: взорвать центральные конвертеры и эвакуироваться с планеты.

– Сэр, я не понимаю. Если мы взорвем центральные конвертеры, основные помещения колонии окажутся заполненными газом «Превокс». Погибнут все, у кого не будет масок, – Бишоп мог бы добавить: «погибнут мучительной смертью», но не стал. Ларсен и так знал, как действует «Превокс», поскольку нестабильный и опасный газ являлся одним из основных компонентов, необходимых для процесса терраформирования.

– К счастью для нас, кодировка масок завязана на нашу систему, так что «Группа Эф» не сможет ими воспользоваться, даже если они доберутся до склада, – заметил Ларсен. – Ибарра уже перекрыл им доступ.

Бишоп почувствовал, как искусственные мышцы его лица сокращаются, придавая ему трагичное выражение:

– Но это означает, что погибнут все, включая заложников.

– Да, Бишоп, ситуация дерьмовая, мне это известно, но мы все равно ничего не можем сделать. Нужно спасти тех, кого мы еще можем спасти. Иди, выводи людей к транспортнику. Это приказ.

Бишоп понял, что лейтенанту совершенно не нравится вся эта ситуация, независимо от полученного приказа. Настоящие люди (про себя Бишоп называл их биологическими) могли ослушаться и не выполнить приказ, но редко это делали, особенно, когда за невыполнение грозили серьезные последствия. «Можно подумать, – заключил он, – что между настоящими и искусственными людьми практически нет серьезных различий. Но у искусственных, по крайней мере, имеется оправдание – заложенная изначально программа».

Бишоп прикинул, насколько реально убедить Ларсена нарушить приказ, и пришел к выводу, что это вряд ли удастся. Везунчик придерживался прагматичного взгляда на военные действия и не боялся ни убийств, ни жертв среди мирного населения. С точки зрения лейтенанта колония Хаарса превратилась в зону боевых действий, гибель какого-то количества невинных людей была неминуема, а его основной задачей было позаботиться о выживании своих солдат.

Бишоп вышел в атриум, успокоил перепуганных колонистов и приказал им отправиться вместе с группой Пикскилла на корабль. Сам он продолжил методично проверять состояние пострадавших. Семеро были мертвы, а двое в таком тяжелом состоянии, что никакие усилия медицины и криокамера уже не могли им помочь. Оставалось десять человек, которых можно было отправить в заморозку, и Бишоп, связавшись с кораблем, попросил выслать за ними транспортную группу.