— Пойду, конечно. Не придумал только, куда Сивку-Бурку девать, — с собой брать не хочется. Это дело небось затянется допоздна…
— Пускай у нас переночует! — подскочил Петька.
И Сивка просиял.
Вечером за ужином у Эдды Андриановны Сивка вел себя, в отличие от Петьки, просто аристократически. И я подумал, что ничего о нем не знаю: кто родители, как он жил, пока не попал на Пристаня́. И когда туда попал, и почему?… А Эдда Андриановна им просто умилялась. После ужина сказала мне шепотом:
— Отец Венедикт обрел чудесного сына… или внука, как угодно…
— Эдда Андриановна, простите за любопытство, отец Венедикт знал о… вашей работе, когда направлял меня сюда?
— М-м, не думаю. Это просто совпадение. Хотя, возможно, о чем-то он догадывался. Наверно, подумал, что здесь, на окраине, вам будет удобно и спокойно. Безопасно…
— Он был прав.
— Надеюсь, вы не говорили ему обо мне… ничего лишнего?
— Упаси Господь!
— Благодарю… Мальчикам, наверно, пора спать. Тем более что они, как все мальчики, еще подурачатся перед сном. А вставать вам рано, если хотите попасть на утренний рейс.
— Вы правы.
… Утром мы отвезли Сивку отцу Венедикту и отправились в аэропорт. С Кысом в мягкой дорожной сумке.
Встречи и прощания
Юджин встретил нас на аэровокзале. Приехали к Юджину в его пустую квартиру (жена с дочерью и внуками отдыхала где-то на дальних берегах).
Юджин рассказал подробно о гибели «Иглы». Хотя какие там подробности! Сигнал о взрыве, вот и всё. Точнее, не о взрыве, а о мгновенном исчезновении. Было несколько версий, но самая вероятная — аннигиляция. Скорее всего, она случилась, когда «Игла» вошла в плотный сгусток антипространства в заблокированном темпоральном поле. Причем это случилось в тот миг, когда система переключала блок питания отражателей и на микроскопическую долю секунды оставила корабль без защиты. С точки зрения теории вероятности, событие почти немыслимое.
— И все же это наиболее допустимое объяснение… — вздохнул Юджин.
— Если не единственное, — согласился я.
— Ну… теоретически все-таки не единственное. Мог аннигилировать сам Конус. Если в нем начался разлад. Если… Конечно, это сплошная фантастика, но иногда я думаю: вдруг в его мозгах родилась идея о бессмысленности всего нашего дела? О бессмысленности всякого бытия? И он решил перестать быть…
— Что за чушь? С какой стати он мог к этому прийти? Когда мы прощались, он был… вполне…
— Пока твоя капсула была в переходном тамбуре, могло случиться многое. В конце концов, откуда мы знаем, как Пространство влияет на искусственный интеллект?
«В самом деле…» — подумал я.
— Кстати, что там у него было с навигационной программой?
— Малость сдвинулся на идее раздвоения путей и сознания.
— Ну вот видишь…
— Все равно Конус не стал бы губить Дона и Рухадзе.
— Он мог не рассчитать… Может быть, думал, что «Игла» уцелеет и вернется без него по туннелю.
— Конус не мог рассчитать?
— Ладно, что теперь гадать… А тебе повезло, что успел уйти.