— К нам пожаловал господин Макаров? — коротко осведомился Камимура, появившись на мостике.

— Нет, господин адмирал, — только два крейсера, даже без сопровождения миноносцев. Больше никого, горизонт чист! Кроме того, русский беспроволочный телеграф молчит. Такое впечатление, что на этих двух кораблях вообще не установлены станции…

— Странно… — Камимура задумался, — два одиноких рейдера вблизи наших берегов… Без сопровождения и без связи… Или это отвлекающий манёвр, или в штабе Макарова завёлся двоечник. Артиллерийский офицер! Что можете нам сообщить об огневых возможностях противника?

— Головной “Пересвет” — четыре орудия главного калибра по 9.4 дюйма. “Громобой” — аналогичное вооружение, но более скромное бронирование — шесть дюймов против девяти. После модернизации радикально сокращен средний калибр. Оба корабля несут всего по три шестидюймовых орудия на каждый борт.

— Какая же это модернизация, — покачал головой капитан Кацура, — это разоружение! Наверно у русского царя совсем плохо с артиллерией и артиллеристами…

— Ну что ж, — удоволетворённо кивнул Камимура, — идем на сближение и внимательно следим за горизонтом. Если наши предположения верны и Макаров не использует эти крейсеры, как наживку, тогда главное — не дать им уйти! Поднять пары до максимума! Средней артиллерии — вести огонь по небронированным конечностям! Пристрелку начинать с 40 кабельтовых!

Произнеся последние слова, адмирал поморщился. Русские у Владивостока начинали стрелять, и самое противное — попадать на дистанции вдвое большей. Но у них там были береговые корректировщики, а здесь такой бонус отсутствует. Слабое место — недостаточная обученность японских экипажей, осваивающих новые корабли, с лихвой компенсируется огневым преимуществом. 12 восьмидюймовок главного калибра и 42 шестидюймовки среднего не оставляли гайдзинам ни единого шанса на благополучный исход боя, а преимущество японских крейсеров в скорости на два узла не давали надежды даже на бегство. А посему, Тэнно, хэйка банзай! Атака!

***

— Головным вроде бы «Идзумо», Николай Эдуардович…. точно «Идзумо». За ним — «Асама” с «Адзумой» и кто-то из собачек. Броненосцев не видать. Вот только что ж он прёт на нас, как купчина на буфет?

— За «Пересвета» принял, Николай Иванович. Не вижу иного варианта. А «Пересветы» у британцев да японцев не слишком котируются, да-с. Вот и взыграло у самураев ретивое, так полагаю.

— И то верно. Видимо, не дошли до японцев вести о вашем новом «украшении»… — мрачный моряк с контр-адмиральскими погонами мотнул подбородком, указывая на довольно-таки уродливую коробку командно-дальномерного поста, расположившуюся на боевом марсе вместо срезанной мачты. — Вот и приняли вас за Бойсмана. Командуйте, Николай Эдуардович!

— Сигнальный! «Громобою» держаться позади. Котлы раскочегарить, быть готовым дать полный ход, когда они удирать начнут.

— Не хотите спугнуть, Николай Эдуардович?

— Не хочу. Огонь откроем с сорока кабельтовых, проверим, достижимы ли с этой бандурой пятнадцать процентов попаданий на такой дистанции. А пока пожалте в рубку, Николай Иваныч. Если я вас не уберегу после того, как Вы нас через полсвета провели, мне государь лично голову оторвет. Да Вы не грустите, господин адмирал, к тому все идет, что из наших мы с Вами первыми счет откроем.