По всем вышеизложенным причинам, равно как и прочим, изложить которые не так просто и быстро, я считаю раннее утро самым подходящим временем для призраков. Для меня любой дом в большей или меньшей степени заселен ими ранним утром и дом с привидениями не может получить для себя лучших преимуществ, нежели предстать предо мной в этот час.

Размышляя о заброшенном доме, я спустился к деревне и отыскал там хозяина маленькой гостиницы — он как раз подметал крыльцо. Я заказал завтрак и завел речь на интересующую меня тему.

— Там водятся привидения? — осведомился я. Хозяин покосился на меня и покачал головой.

— Я не стану об этом говорить.

— Значит, водятся?

— Что ж! — вскричал хозяин в припадке откровения, которое подозрительно смахивало на отчаяние. — Я бы не стал там ночевать!

— Отчего же?

— Коли мне было бы по вкусу, когда все колокола в доме так и заливаются, хотя никто не звонит в них, а двери так и хлопают, хотя никто в них не входит, и слышится страшный топот, хотя топать-то и некому, ну тогда да, тогда я именно там и устроился бы на ночлег.

— А там что, кого-нибудь видели?

Хозяин снова покосился на меня, а потом с прежним выражением отчаяния возопил, повернувшись к конюшне:

— Айки!

На зов явился краснолицый и круглощекий юный увалень с короткими белобрысыми вихрами, большущим ухмыляющимся ртом и задорно вздернутым носом. Одет он был в пурпурно-полосатую рабочую куртку с кучей перламутровых пуговиц, которые, казалось, сами росли на нем и грозили, ежели их не прополоть, скоро покрыть его с головы до ног.

— Джентльмен хочет знать, — сказал хозяин, — видели ли кого-нибудь в Тополях.

— Женщину в плаще с сово-о-ою.

— С воем?

— С совой, сэр. Птицей, сэр.

— Женщина в плаще с совой. Боже праведный! Ты сам ее видел?

— А то как же. Сову видел.

— А женщину?

— Не так ясно, как сову, но они завсегда держатся вместе.

— А кто-нибудь еще видел женщину так же хорошо, как сову?

— Господи помилуй, сэр! Да кто угодно.

— Ну кто, например?

— Господи помилуй, сэр! Да кто угодно.

— Ну скажем, вон тот лавочник через улицу, тот, что как раз отпирает лавку, он видел?

— Перкинс? Господь с вами, Перкинс туда и близко не подойдет. Нет! — с чувством выпалил юный увалень. — Он не семи пядей во лбу, Перкинс-то, но уж и не настолько глуп.

(Тут трактирщик пробормотал, что Перкинс — он-то нет, Перкинс знает, что почем.)

— А кто такая… то есть, кем была раньше эта самая женщина с совой? Вы знаете?

— Ну! — Айки стащил шапку и, комкая ее в одной руке, другой рукой поскреб в затылке, — говорят, вообще-то, будто ее убили, а сова как раз тогда и ухала.

Таково весьма краткое изложение фактов, которые я смог из них выудить, если не считать еще того, что с неким парнем, «таким уж красавцем, таким душа-парнем, как-то раз аж падучая приключилась после встречи с ней ». А еще один персонаж, смутно описанный мне, как «ловкач такой, даром что одноглазый, откликается на Джоби, если вы его не покличите Гринвудом, а тогда он говорит: „Почему бы и нет, а даже коли и так, не суйтесь не в свое дело“, встречал эту самую женщину в плаще раз этак пять, а не то и все шесть. Впрочем, подобные свидетели меня не больно-то устроили, поскольку первый из них находился сейчас где-то в Калифорнии, а второй, по словам Айки (горячо подтвержденным трактирщиком) мог быть Где Угодно.