Дмитрий лег в постель, но услышал шум, доносившийся со двора. Он поднялся. Тут же в двери постучали.

Затем на пороге появился слуга Кирьян.

– Князь, гонец от Алексея прибыл. Говорит, скоро государь приедет.

– Государь? Сам? Сюда? В такое время?

– Да. Княжич просил предупредить.

– Так что ж ты стоишь, Кирьян? Людей лишних убери со двора, Глафире новость передай, пусть распорядится быстро кушанья да меду приготовить, хотя трапезничать царь вряд ли будет.

– Я уже все сделал, князь.

– Стражу предупредил?

– Да.

– Ступай, Кирьян, мне переодеться надо.

Спустя недолгое время князь вышел во двор. Туда как раз въехал небольшой отряд. Впереди царь на статном коне. За ним княжич Ургин и немногочисленная стража. Иван легко спрыгнул с седла.

Князь Дмитрий поклонился.

– Рад видеть тебя у себя, государь.

– Здравствуй, Дмитрий, я тоже рад. Вот объезд по Москве делал, подумал, дай загляну к старому другу.

– Э-э, нет, государь, просто так ты и на Москву не выехал бы, и ко мне бы не отправился, да еще в ненастье.

Царь улыбнулся.

– Все ты, князь, знаешь! Долго ли на улице держать будешь? Погода сегодня действительно не балует.

– Проходи в дом, государь. Он всегда открыт для тебя.

Иван Васильевич прошел в сени, снял мокрую накидку, передал ее Кирьяну.

– Просуши малость.

Слуга низко поклонился.

– Да, государь, это мы мигом. Печь натоплена на ночь.

Князь Ургин провел царя в горницу, зажег больше свечей.

Иван присел на лавку.

– Хорошо у тебя, Дмитрий, уютно. Ладаном пахнет, от него покой на душе.

– Прости, государь, но позволь узнать, почему ты решил наведать старого князя?

– Ну, во-первых, не так уж ты и стар, пятьдесят три года всего. Во-вторых, коли ты сам ко мне редко заглядываешь, то я должен тебя навестить. Может, нужду в чем испытываешь или обиделся на что?

– Нужды не терплю. Слава Богу, все, что надобно, есть. Обижаться мне не на кого. Это удел слабых, а меня Господь силой не обделил, как телесной, так и духовной.

– Вижу.

– О чем говорить со мной хотел, государь? – напрямую спросил Ургин.

Царь поднялся, прошелся по горнице.

– Ты прав, я не просто так заехал. Во дворце теперь и поговорить по душам не с кем. Кругом либо тайная злоба, либо явная лесть.

– А как же законная жена? С ней тоже говорить не о чем?

– О Марии молчи. Какая она мне жена?

– Все Анастасию забыть не можешь?

– А ты Ульяну смог забыть?

– Нет, государь, прости.

– Не за что мне прощать тебя. Это ты не взыщи. Врываюсь в твой дом со своими заботами!..

– Зачем ты так, Иван Васильевич? Неужели я дал повод усомниться в моей верности тебе, престолу?

– Чего в Кремле редко появляешься? Не заходишь, как прежде?

– Возле тебя и так бояр полно.

– Раньше ты внимания на них не обращал.

– Чего было, не вернешь. Ты позвал бы, я бы пришел.

– Ладно, Дмитрий, не о том мы говорим. Не за тем я приехал. – Царь присел на лавку.

– Тогда рассказывай, Иван Васильевич, что за заботы тебе покоя не дают? Какие мысли гложут? Послушаю. Чем смогу, помогу, коли помощь моя тебе еще нужна.

– Совет мудрого человека всегда нужен, Дмитрий. А забот и мыслей много. Боярская дума опять стеной встает против всего нового. Что за люди? Как только дашь слабину, тут же головы поднимают. Проявишь жесткость, как хорьки по норам прячутся, потом вылезут оттуда и рассыпаются лестью. Конечно, не все, даже меньшинство, но оно-то и сеет смуту. За всем следить надо. Разве должно так быть, Дмитрий?