– А он напутать ничего не мог?

– В том, что речь об этом на сходе велась, ручаюсь. Я верю своим людям. Не мог мой человек такое придумать.

– Ладно! Значит, недовольны бояре моим правлением?

– Они недовольны тем, что ты не спрашиваешь у них совета. Но на то ты и самодержец.

Иван ненадолго задумался, резко встал.

– Недовольны! Как же! Москва впервые отступила от старых порядков. Государственные интересы теперь поставлены выше боярских. Это многим не по нутру. Но иному не быть, пока я на престоле…

Слова царя прервали крики из опочивальни:

– Ох, Господи, царица!.. Стража, кто-нибудь, лекаря сюда, быстрей!

Иван побледнел.

– Что это?

Вскочил с лавки и Малюта.

– Кажись, с царицей что-то!

Иван оттолкнул Скуратова и бросился в покои жены.

Анастасия лежала на полу, широко раскинув руки. Царь вспомнил, как его мать, уже мертвая, вот так же лежала на полу в этой самой комнате. Дрожь пробежала по его телу. Над Анастасией наклонились знаменитая знахарка Домна, перевезенная во дворец из города, и мужчина, которого Иван прежде не видел. Обслуга, плача, стояла рядом.

Иван, будто очнувшись, нагнулся к жене, но мужчина остановил его:

– Государь, твое присутствие только мешает. Прикажи прислуге открыть все окна и покинуть опочивальню. – Он говорил с заметным немецким акцентом.

Иван повиновался и отдал приказ. Окна раскрылись. Слуги перенесли Анастасию на постель и выбежали из опочивальни. Царица пришла в себя. Иван облегченно вздохнул. Домна продолжила ухаживать за ней, протирала лоб влажным полотенцем. Мужчина же отошел от постели.

Иван спросил его:

– Кто ты? Почему я раньше не видел тебя во дворце?

– Я лекарь, Курт Рингер. Родом из вольного имперского города Гамбурга.

– Немец?

– Да.

– Говори по-своему, я знаю ваш язык.

– Хорошо, государь.

– О том, как попал сюда, расскажешь позже. Сейчас отвечай, что с царицей? Почему она потеряла сознание?

– Твоя жена больна, государь.

– Знаю. Чем больна? Какой недуг поразил ее?

– Об этом сейчас сказать не могу, надо смотреть, но…

– Что?.. – повысил голос царь.

– Нам надо поговорить. Не здесь!

– Сейчас царице ничего не грозит?

– Сейчас нет.

– Погоди. – Иван подошел к постели жены. – Как ты, Настенька?

– Прости, перепугала всех.

– Да за что ты, голубка моя, прощенья-то просишь? Разве твоя в том вина, что захворала?

– Прогневала, видно, Господа чем-то.

– Это ты прогневала? Что же тогда о других говорить?

Анастасия взяла Ивана за руку.

– Не знаю, что со мной. Я словно провалилась в черную, глубокую пропасть.

Иван вздохнул.

– Я тоже видел ту пропасть во времена своей болезни. Ничего, родная, ты дома, с тобой Домна, она знает, что надо делать. Я отойду, потом вернусь.

– Да, государь. Домна дала мне какое-то снадобье. С него в сон тянет. Посплю я.

– И то верно. Во сне и хвороба быстрее проходит. – Государь взглянул на знахарку. – Смотри здесь, Домна. Коли что, зови. Да, может, тебе что надобно? Скажи, тотчас доставят.

– То, что надо, у меня есть. А что хотелось бы, то только Господь дать может.

– Бог милостив. – Иван прошел мимо Рингера и сказал ему: – Следуй за мной!

Они закрылись в царских палатах. Иван велел страже никого не пускать до особого распоряжения.