Джесси не могла их винить. Казалось, что своим видом он намеренно культивирует небрежность и неряшливость. Он подходил к ней всё ближе и, похоже, его совсем не заботил тот факт, что полы его рубашки не были должным образом заправлены в изрядно измятые вельветовые брюки, а мешковатый тёмно-бордовый вязаный жилет был весь в пятнах. Серая спортивная куртка висела на нём, словно на вешалке, и казалось, могла целиком его поглотить.

Но стоило присмотреться к нему повнимательнее, и ясным становилось другое. За толстыми стёклами очков, его зоркий взгляд бегло скользил по комнате, мгновенно оценивая обстановку с особой точностью. Несмотря на то, что волосы на его голове были растрёпанными, он был идеально гладко выбрит без намёка даже на малейшую щетину. Его сияющие белизной зубы всё ещё были в идеальном состоянии. Ногти на руках были аккуратно подстрижены, а шнурки его поношенных мокасин завязаны двойным узлом. Небрежный вид Гарленда Моисея вызывал в памяти образ пожилого человека в стиле детектива Коломбо. Но Джесси было хорошо известно, что всё это было не более, чем игрой.

Моисей уже более сорока лет расследовал дела по раскрытию самых загадочных преступлений по всей стране. Сначала он делал это в рамках работы знаменитого отдела поведенческого анализа ФБР, базирующегося в Квантико, штат Вирджиния. Затем, в конце 1990-х, после двадцати лет наблюдения за наихудшими представителями человеческого рода, он отошёл от дел и переехал в солнечную Калифорнию.

Но уже через несколько месяцев после переезда полицейский департамент Лос-Анджелеса попросил его помощи в качестве консультанта по профилированию преступников. Он всё-таки дал своё согласие, но выдвинул несколько условий. Во-первых, он не будет исполнять свои обязанности официально - следовательно, на него не будут распространяться установленные департаментом правила и нормы, и он сможет приходить на работу и уходить с неё по собственному желанию. Во-вторых, он будет иметь возможность самостоятельно выбирать дела, над которыми будет работать. И, что было для него самым важным – он не будет придерживаться никакого дресс-кода.

Руководство департамента охотно приняло его условия. И его сотрудники ни разу об этом не пожалели, несмотря на внешне грубый стиль поведения этого человека, благодаря которому один из офицеров даже прозвал его «молчаливым вспыльчивым засранцем». Удобно устроившись на втором этаже участка в кабинете, переоборудованном из кладовой, Моисей приступил к работе, и можно было с уверенностью рассчитывать, что ему будет под силу раскрыть по меньшей мере три или четыре громких преступления в год – причём из числа тех запутанных дел, которые всех остальных обычно ставят в тупик.

По причинам, понять которые Джесси так до сих пор и не удалось, Гарленд Моисей, казалось, симпатизировал ей; по крайней мере, он не возражал открыто против её существования, а для него это было почти то же самое. Время от времени он даже давал ей советы по некоторым делам, над которыми она работала.

И хотя он так и не признался в этом, ей стало известным, что именно его рекомендация сыграла определяющую роль в её зачислении в престижную десятинедельную программу Академии ФБР, обучение в которой она закончила в прошлом году.