– Папа?!
Роберт качнулся было навстречу, но почти сразу замер, как-то весь заледенел и неестественно ровно спросил:
– Ты пришел сказать, что тоже от меня отказываешься?
На герцога стало больно смотреть.
– Нет, конечно! Как я могу это сделать?!
– А вот мама смогла…
– Мама заболела, – сглотнул милорд, с трудом удерживаясь, чтобы не броситься к сыну. – Ей нужна помощь. Прости. Она была не в себе и не хотела тебя обидеть. Болезнь сделала ее такой… нетерпимой. Но на самом деле мама все та же. И так же сильно продолжает тебя любить. Понимаешь?
У Роберта дрогнуло лицо, но все же он по-прежнему не верил. Я видел – он боялся поверить! Дети обычно доверчивы и наивны. Слово отца или матери значит для них много больше, чем слово короля или, скажем, учителя. Но Тьма уже успела коснуться этого мальчика. В его душе зародились сомнения. И теперь он отчаянно хотел, чтобы слова отца оказались правдой, но боялся узнать, что на самом деле это не так.
– Он не лжет, – спокойно сказал я, когда юный жнец повернулся, молча ожидая совета. Так, как я его вчера научил. – Ты видел его душу – в ней не было ничего скверного. И сейчас ничего не изменилось.
У Роберта расширились глаза, а затем в них заблестели слезы.
Это он хорошо помнил. Как помнил и то, что смог вернуть отца с темной стороны. За тем, кто ей безразличен, отлетевшая душа не пойдет. Удержать ее способна только родная кровь. Тот, кто дорог. И кого ты, даже оказавшись на пороге смерти, не захочешь оставить.
Помочь мальчику об этом вспомнить было важнее, чем пытаться убеждать его в благих намерениях герцога. Слова – это лишь слова. И именно сегодня Роберт осознал всю двусмысленность этой истины. Слова о любви, слова отречения – они звучат одинаково правдиво, когда ты хочешь в них верить, и одинаково лживо, если верить не хочется никому.
Однако собственных впечатлений и воспоминаний не подделаешь. Особенно на темной стороне. Поэтому то, что он видел тогда, было правдой. Тьма никого не обманывает – она лишь искушает. И вот когда Роберт об этом вспомнил, то наконец-то поверил. Всхлипнул. После чего смазанной тенью метнулся через всю комнату и порывисто обнял упавшего на колени отца, спрятав мокрое лицо у него на плече.
Я молча встал и вышел, давая им возможность выговориться. Спокойно спустился вниз, с удобством устроился в столовой. Марта даже на стол успела накрыть, пока герцог Искадо успокаивал сына. Явившаяся со мной Гроза пару раз беспокойно поднимала голову, явно слыша больше, чем я из реального мира. Но потом она успокаивалась, снова укладывалась на пол, из чего я заключил, что в помощи ученик не нуждается. Впрочем, даже если бы мы и ошиблись, то все равно рядом находился Мэл. Молчаливый, незаметный, все понимающий брат, который был готов избавить нас от любой проблемы самым решительным способом.
Интересно, что сказал бы Аарон Искадо, если бы знал, кто именно следит за ним из темноты?
– Мастер Рэйш? – отвлек меня от размышлений спокойный голос начальника спецотдела Управления дворцовой стражи.
Я понялся из-за стола и вопросительно посмотрел на герцога. Роберт стоял тут же, одной рукой держась за отца, а другой рассеянно теребил острые уши Шторма. Мальчик был почти спокоен. Похоже, герцог и впрямь сумел убедить его, что мама серьезно больна и у нее случилось помрачение сознания. Милорд, правда, старательно делал вид, что в упор не видит кошмара, который творится в пасти призрачной псины. И я даже позавидовал тому подчеркнутому спокойствию, которое излучал этот сильный, решительный и очень влиятельный человек.