– Я на заказ «дело» сработал, а они, чтоб не платить, меня грохнуть хотели. Но я быстрей успел…

Мерин вздохнул и потер сухие ладошки.

– Ну, давай, сдувай, только подробно!

Студент рассказал про поездку в Ленинград – все, как было: при разборе, если поймают на враках, считаешься виноватым! Только про сторожа Эрмитажа умолчал – он сам по себе и к этой теме отношения не имеет.

Мерин закряхтел, покрутил головой.

– Двоих… Как же так? Ты же всегда «мокряков» стремался[62]?

– А чего тут выбирать: или они меня, или я их…

– Ну, ладно, – с явным сомнением сказал старый вор. – На какой улице Козырь жил? Адрес помнишь?

– Адрес простой: Монино, улица «Газеты “Правда”», пятнадцать. Зачем тебе?

– А кто там был еще? Ну, кроме вас?

– Да что ты все так подробно выпытываешь?!

Мерин стукнул по столу кулачком, наклонился вперед, прищурился:

– Да то, что дело серьезное! – рявкнул он, брызнув каплями слюны. – Не только для тебя, для всей общины! И для меня, между прочим…

Он оборвал себя на полуслове.

– Ну, это ладно… Просто питерцы наших про тебя подробно расспрашивали. Что ты куришь, да что пьешь, да с кем долбишься… Даже узнали, что ты Матросу семь штук проиграл!

– Ну и что? Я же отдал! А играть не западло!

– Я тебе к чему все это прогоняю? Чтобы знал: они серьезно обставляются! Потому и нам серьезно готовиться надо!

– Нам?!

– А ты как думал? Я сейчас за Смотрящего, значит, я с тобой ехать должен! И с тобой ответ держать! Так что серьезно обставляться надо! На улице пацаны ждут, сейчас сядут в поезд и – в Ленинград, там тоже землю рыть будут!

– Ничего себе! Спасибо, Мерин, не ожидал!

– Так кто там еще был? На этой улице «Газеты “Правда”»?

Студент задумался.

– Да никого не было. Кроме этой… Клавки. То ли домохозяйки Козыря, то ли сожительницы… Она не при делах – жратву принесла, унесла…

– Разберемся… Ты иди, продумай, как отмазываться. Через три дня и нам ехать… А кстати, что ты взял в Эрмитаже?

Студент молча вынул руку из-под стола, протянул вперед.

– Вот оно что, – медленно проговорил Мерин, вглядываясь.

Лев угрожающе скалился, черный камень переливался злым огнем.

– Неужели тот самый?

Студент пожал плечами.

– Откуда я знаю. Они заказали, я взял.

– Тот самый! – Мерин прищурился. – Ишь, как лучики глаза колют… Хотя тогда он страшнее выглядел… Постой, постой…

Мерин вскинул голову, впился внимательным взглядом в лицо Студента.

– Так вот оно что… Неужто он действительно фарт приносит? Во всяком случае, «мокрухе» он тебя научил…

Студент молчал. Мерин махнул рукой.

– Ладно, иди. И пришли мне Жучка с ребятами…

Молодой вор пошел к выходу, «законник» остановившимся взглядом смотрел в его широкую спину.

Даже много повидавшему в своей неспокойной жизни Мерину было не по себе. Он не собирался впрягаться за Студента: сам накосячил, пусть сам и разбирается. Но вдруг пришла мысль: «Что же это получается? Выходит, стоило Головану на зону уйти, а Мерину за Смотрящего остаться, так он и обосрался: ленинградцы предъяву кинули, он и проглотил! Отдал своего пацана чужим, те его на ножи поставили, а он утерся! Это всей общине плевок в харю! Да, точно, так и скажут… Нет, надо Студента отмазывать! Любым путем отмазывать!» Мысль была неожиданной, и непонятно, откуда взялась, но показалась правильной… Иначе можно попасть в блудную, так офаршмачиться на старости лет, что и до самой смерти не отмоешься. Только сейчас, когда он увидел перстень Седого, ему показалось, что эту мысль ему внушил лев. Или тот, кто за львом стоит…