– Тогда приезжай. Я жутко соскучилась! – голос Оксаны заметно смягчился.

– Обязательно, дорогая. Уже лечу! – нежно проворковал я, повесил трубку на рычаг и криво усмехнулся. «Вот те на! Девчонку-то мне специально подсунули! А я, болван, и не догадался! Тут не иначе задействованы оборотни из Конторы. Чувствуется почерк спецслужб. Зная о расследовании майора Пескова и о том, какая участь вскоре ожидает Андрюху, они заранее просчитали, кому именно Рябов передаст эстафету, и приставили к нему осведомителя!!! Я быстро прокрутил в мозгу обстоятельства нашего с Оксаной знакомства. Уютный полуподвальчик бара «Нирвана»… Девять часов вечера… К одинокой очаровательной девушке нагло пристают два подвыпивших кавказца. Чуть ли не одежду срывать начинают!.. Я доблестно вмешиваюсь и от души бью им морды. В процессе опрокидывается пара столов и разбивается энное количество посуды. Но администрация не склонна поднимать скандал. Бесчувственных джигитов уносят местные вышибалы, я расплачиваюсь за причиненный ущерб, и дело благополучно замято… Ко мне подходит спасенная красотка, застенчиво благодарит. Выглядит она потрясно, вся такая милая, непосредственная!.. Естественно, я приглашаю ее к себе за столик. Выпиваем по коктейлю. Девушка представляется Оксаной, художником-оформителем, находится в двухнедельном отпуске. Ну надо же, какое удачное совпадение!.. Еще несколько коктейлей. Раскрасневшаяся от выпитого, Оксана зовет меня в гости. Охотно соглашаюсь… Ловим такси… Дом добротный, пятиэтажный, сталинской постройки. Квартира полностью соответствует профессии моей новой знакомой: скромно, но со вкусом обставлена, на письменном столе листы ватмана, чертежные принадлежности, кисти, краски, незаконченные эскизы… Вновь теплые слова благодарности и бутылка шампанского из холодильника… Затем мы оказываемся в постели, из которой я почти не вылезал на протяжении семи дней. А сегодня утром – звонок шефа! После моего ухода осведомительница докладывает хозяевам: «Объект спешно отправился на встречу с начальством». Тем, кто подсунул мне эту куколку, становится все ясно… Теперь же ей, похоже, поручили заманить меня в ловушку. Возьмут «влюбленного идиота» тепленьким, без шума. Допросят с применением психотропных препаратов и по-тихому ликвидируют. Ничего не скажешь! Грамотно работают, сволочи! Однако в одном они крупно прокололись. Я НЕ ДАВАЛ ОКСАНЕ НОМЕРА ДОМАШНЕГО ТЕЛЕФОНА!!! Ну что же, родимые! Давайте сыграем в кошки-мышки. Только, чур, по моим правилам!

Я надел под рубашку бронежилет, разобрал, тщательно смазал и вновь собрал «макаров-особый», на специальных ремнях закрепил под правой штаниной десантный нож, набросил кожаную куртку и сунул в нагрудный карман японский диктофон.

Потом я заглянул в кладовку, достал оттуда драное безразмерное пальто, лохматую накладную бороду и замызганную шерстяную шапочку. Запихнул их в объемистую спортивную сумку, запер квартиру, спустился по лестнице во двор и выгнал из гаража-ракушки свою не первой молодости «девятку»…

Машину я оставил в подворотне, в квартале от Оксаниного дома, заскочил на минуту в ближайший подъезд и вышел обратно в облике дико обросшего, вконец опустившегося пьянчуги. Картину дополняла купленная мною по дороге бутылка дешевой суррогатной водки, которую я бережно прижимал к груди. Посудина была наполовину пуста. (Вторую половину я вылил на пальто.) Изо рта у меня торчал потухший «бычок» «Беломора». Покосившись на собственное отражение в луже, я удовлетворенно хмыкнул: «Экий, «красавец»! Родная мама не узнает» – и, пьяно раскачиваясь, побрел вперед. К тому времени ливень уже утих, но мелкий дождик продолжал накрапывать. Мое влажное рубище воняло сивухой и псиной. Редкие прохожие брезгливо шарахались в сторону, а собаки облаивали. Тоже с явным отвращением. В общем, маскарад удался на славу! В интересующем меня дворе-«колодце» стоял синий «Вольво» с приспущенным боковым стеклом. В салоне на передних сиденьях расположились двое темноволосых молодых людей. Внимательно присмотревшись, я узнал в них тех самых горцев, от которых неделю назад «спас» Оксану в баре «Нирвана»! На лицах джигитов еще сохранялись отчетливые следы моих кулаков. Они оживленно беседовали по-чеченски. Этот язык я знал не многим хуже, чем родной русский, и благодаря хорошей акустике сумел разобрать обрывок разговора.