— Вот видишь, даже маленькая настаивает, чтобы ты не волновалась, — уговаривал оборотень ненаглядную.

— А если не дочка, а сынок? — в очередной раз распереживалась Марфа.

— Значит, будет сынок, — терпеливо отозвался Росляр, поглаживая выступающую крошечную то ли пяточку, то ли попку собственного младенца.

— А дочка? Как же мне без помощницы? — вздохнула молодая женщина.

— В другой раз, значит, еще раз попробуем.

— А если и там будет сын? — вновь засомневалась беременная Марфа. Она и сама понимала, что иной раз вела себя с Росом непонятно и странно. То ночью посылала его за свежим молоком, то хотелось чего-то холодного, и тогда разбуженный оборотень спускался в глубокий погреб и доставал специально намороженных сливок с клубникой. Причем иной раз стоило лизнуть это лакомство, как недавно разыгравшийся аппетит куда-то пропадал, и Марфа спокойно засыпала. Ведь её потребности были удовлетворены.

— Марфуш, милая, — мужчина, не отрывая глаз, смотрел на свою переживающую пару, — ну что ты волнуешься раньше времени. Сколько захочешь раз, столько и будем пробовать. Пока у нас не родится дочка. А родится последней, так мальчишки её на руках носить будут и радоваться. Наша жизнь длинная с тобой- всё впереди.

— Росик, — начала Марфа, не зная, как лучше обратиться к своему мужу и озвучить просьбу. — А может быть, ты меня с собой заберешь? Ну как там будешь без меня один-то?

— Родная, мы это уже обсуждали. Так нужно для вашей безопасности. Ты и сама все знаешь, — спокойно и твёрдо отозвался обротень.

— А кто тебе щи сварит? А пирогов напечет? — привела свои аргументы молодая женщина, пытаясь быть убедительной. Она прекрасно знала, что муж высоко ценил её кулинарные способности. Надо сказать, что это досталось от умершей матушки, не иначе.

— Я и сам смогу сварить, если надо, ты ведь помнишь, я столько лет жил один. Да и мало я буду дома-то находиться- всё в разъездах. Но с твоей стряпнёй ничего и нигде не сравнится, это правда, — мужчина взял руки жены в свои руки и прижался губами к её ладошкам.

— А постирать-заштопать? Как тренируешься, то всё как на огненном горит! — вздохнула Марфа, прекрасно понимая, что он, любимый муж, прав. И не место сейчас ей с Васей там, в Белогории. Да как сердцу прикажешь, если дом, а главное любимый оборотень, будут далеко. А будь она дома, так все бы легче стало.

— Постираю и заштопаю, не волнуйся, — усмехнулся мужчина, — ты ведь видела, я рваным не ходил.

— Не ходил, — подтвердила Марфуша, ласково взъерошив волосы своего Роса, — и всё же я буду скучать.

— И я, родная тоже, — прошептал оборотень, снова нежно поглаживая животик жены, и по детям своим, и по тебе.

День промчался, словно в ускоренном темпе. Княгиня поговорила с родителями, погуляла вместе с Марфушей с детьми и охраной. А потом настал поздний вечер, грозивший вернуть все страхи и переживания, касающиеся судьбы мужа, Ксюши и полюбившихся ей княжичей.

Поцеловав на ночь Ксюшу и Олю, Ярослава отправилась в свою спальню, снова оставшись наедине со своими мыслями. А они были вовсе не веселыми. Она сидела перед зеркалом, но своё отражение словно и не видела. Всё потому, что мысли были заняты только им, Радомиром. Как он достигнет победы, если постоянно будет бороться сам с собой? Яра ведь слышала рассказы, что некоторые после смерти своих пар сходили с ума. А ему придется бороться с врагами, а еще и с самим собой и днём, и ночью. Плюс тысяча обязанностей и некому будет поддержать, приласкать. Может быть, кто-то по незнанию захочет прыгнуть к князю в постель, но ни человеческая сущность, ни звериная подобного не допустят. В это Ярослава верила свято, как в то, что завтра непременно настанет новый день.