Лондон — разнофрахтный порт, как и подобает величайшей столице мира. Разнофрахтные порты составляют аристократию торговых портов мира. И среди этой аристократии Лондон, как всегда и во всем, — единственный в своем роде.
Докам на Темзе нельзя отказать в живописности. Несмотря на мое нелюбезное сравнение их с задним двором, куда загнали лебедей, я не могу отрицать, что каждый док или группа их на северном берегу Темзы по-своему хороши. Уютный маленький док Св. Екатерины, темный, весь покрытый тенью, как тихое озеро меж скалистых утесов, почтенные и приятные Лондонские доки с их знаменитыми винными погребами, но без единого рельсового пути на всей их территории, где между складами витают ароматы пряностей, и дальше, вниз по реке — интересная группа «Вест-Индских» доков, красивые доки Блэкуола, а за ними, минуя на Плесе Галлеонов ворота доков Виктории и Альберта, — необозримый мрак больших Тильбюрийских бассейнов, — каждое из этих «мест заключения» судов имеет свой собственный лик, собственный колорит. А своеобразие и прелесть им придает одна общая черта: при всей своей будничной полезности они романтичны.
Они в своем роде так же романтичны, как река, которую они обслуживают, не похожая на все другие торговые реки в мире. Уютность дока Св. Екатерины, старомодность Лондонских доков запоминаются навсегда. Доки вниз по Темзе, рядом с Вулиджем, производят сильное впечатление благодаря своим размерам и безобразию окрестностей, безобразию столь живописному, что оно радует глаз. Когда говорят о доках Темзы, слово «красота» звучит слишком хвастливо, но дух романтики так давно витает над этой рекой, что он не мог не придать очарования ее берегам.
Древность порта волнует воображение. Длинная цепь смелых и опасных предприятий берет начало в этом городе, отсюда по водам Темзы пускались смельчаки в широкий мир. Даже новейший из доков, Тильбюрийский, овеян романтической славой благодаря историческим воспоминаниям: сюда приезжала корова Елизавета, и то было не ее обычное, церемониальное и помпезное путешествие по городам своей страны, а спешная деловая поездка в критический для Англии момент. Грозное время миновало и сейчас Тильбюри известно только своими доками. Доки вполне современные, но их отдаленность, уединенное расположение на Эссекских болотах и то, что они были созданы в тяжелую для Англии пору, придает им что-то романтическое. В те времена людей поражал вид этих громадных пустых бассейнов, окаймленных на много миль вокруг безлюдными набережными и рядами товарных складов, где затерялись два-три судна, напоминавшие заблудившихся, околдованных детей в чаще высоких гидравлических кранов. Все здесь говорило о полной заброшенности, о напрасно потраченной энергии. Вначале в Тильбюрийских доках работа шла хорошо, и они вполне отвечали своему назначению, но, может быть, они были открыты раньше времени. О них не скажешь, что они «удовлетворили давно ощущавшуюся нужду» (эту сакраментальную фразу у нас повторяют, о чем бы ни говорили — о железных дорогах, туннелях, газетах, новых изданиях книг): они слишком рано вошли в строй. Но у них большое будущее. Эти доки, не зависящие от прилива, очень доступные, великолепные, хоть и заброшенные, имеются налицо и готовы принять самые большие из судов плавающих в море. Они достойны старейшего из речных портов.