– Шестая центурия, подготовиться к маршу!
Из темноты донеслись негромкие звуки: солдаты подняли стоявшие на земле щиты, вскинули на плечи метательные копья. Несколько мгновений, и все снова стихло.
Со стороны головы колонны до слуха Катона донесся приказ открыть ворота: протестующе заскрипели выдвигаемые из скоб запорные брусья, тяжелые бревенчатые створы распахнулись вовнутрь, и в чреве освещенной надвратной башни открылся черный зев. Максимий проревел приказ, и когорта пришла в движение: четко, центурия за центурией, с неуклонным соблюдением установленной дистанции между подразделениями. Наконец прозвучал приказ Антония, адресованный Пятой центурии. Катон дождался, когда ее последняя шеренга шагнула вперед, мысленно сосчитал до пяти и наконец воскликнул:
– Шестая центурия, шагом марш!
Во главе подразделения шествовал он сам; Фигул рядом, поотстав на шаг. За ними знаменосец нес штандарт, а за штандартом маршировала колонна из восьмидесяти бойцов – первый в жизни отряд под его самостоятельным командованием. Ни одного хворого, недужного. Катон оглянулся через плечо и переполнился гордостью. Это ведь его воины, его центурия. Взгляд скользил по выступающим из сумрака лицам бойцов первой шеренги, и Катон чувствовал, что не может быть в жизни ничего лучше, чем служить центурионом Шестой центурии Третьей когорты Второго легиона Августа.
Когда когорта вступила под надвратную башню, легат выхватил из ножен меч и, воздев его к небу, возгласил:
– За победу! За победу! С нами Марс!
– Мечи наголо! – проревел Максимий, маршировавший во главе колонны. Лязгнула сталь, сверкнули смертоносные отточенные клинки, и войска подхватили клич легата, восхваляя бога войны.
Славословия звучали до тех пор, пока лагерные валы, оставшиеся далеко позади уходившей когорты, не превратились в туманный контур, обрисовывающийся в занимающемся утреннем свете.
Оглянувшись последний раз через плечо, Катон устремил взгляд вдоль дороги, по которой Максимий вел своих бойцов на битву, решащую судьбу Каратака и его воинства раз и навсегда.
Глава 7
Уже по одному рассвету стало очевидно, что день выдастся исключительно жарким. На ясном небосводе не было даже намека на облачко. Когорта размеренно маршировала по разбитой дороге, и подбитые гвоздями сапоги легионеров вздымали пыль, покрывавшую застарелые колеи от подвод. Поскрипывали ремни, ритмично позвякивала хорошо подогнанная амуниция, мерно покачивались щиты и метательные копья.
Чуть справа от пехотной колонны, параллельно ей, двигалось кавалерийское подразделение. Центурионы, собранные Максимием, маршировали во главе когорты.
– Главное, не сбиваться с шага, маршировать размеренно и ровно, – наставлял командир. – Спешить нам некуда, а стало быть, не стоит выматывать людей без всякой на то надобности.
Макрон помалкивал, но на сей счет у него было совсем другое мнение. По его разумению, когорте стоило бы занять позицию как можно скорее. Легат достаточно ясно дал понять, что все должны быть готовы перехватить Каратака, когда бы тот ни начал переправу. Да, спору нет, Третья когорта легко доберется до брода вскоре после полудня, но все же, будь это его, Макрона, когорта, он привел бы ее туда заранее форсированным маршем, занял позиции, установил все необходимые заграждения и распределил людей, дожидаясь появления неприятеля.