Таким образом, субъектный замысел стратегов информатизации и потребительский запрос части советской интеллигенции входят в резонанс. Успех Пагуошского процесса оценивается его вдохновителями, прежде всего по итогу «открытия» советского общества: ключевое слово поздней перестройки, «гласность», усилиями А.Н. Яковлева преобразуется в идола «информатизации». Соблазн «открытия общества» распространяется на широкий круг технической интеллигенции, что облегчает раскрытие оборонной информации; «в обмен» ввоз оргтехники становится привилегией внешнеторговых трестов и комсомольского аппарата.
Постперестройка 1990-х годов подводит итог соблазну «открытия общества» СССР: импортеры оргтехники конвертируют прибыль в капитал и влияние, а технический интеллект распавшейся страны становится объектом инвентаризации и найма по демпинговым расценкам через гранты Soros Foundation, т. е. «отмена ограничений» оборачивается, в марксистских терминах, максимальной эксплуатацией интеллектуального труда.
В 1993 году, с учреждением Transparency International, информационная эра оборачивается и против новых постсоветских владельцев: как и олигархи третьего мира, они становятся предметом разоблачений в отмывании денег и связях с оргпреступностью. Их застают врасплох, ибо они не могут документировать происхождение своих состояний.
Измерение субъективно оцениваемого уровня коррупции становится основанием для произвольного обозначения группы «государств, недостаточно борющихся с отмыванием денег» после профильной международной конференции в США (1998), на которой председательствует Альберт Гор. Вовлечение глобальных полицейских институтов в Financial Action Task Force (FATF), а также партнерство Transparency International со структурами «ненасильственного сопротивления» приближает исполнение прогноза З. Бжезинского.
Серия «ненасильственных революций» в Европе, ныне именуемых «революциями 1.0», осуществляется именно после накопления сведений, удобных для дискредитации глав государств-мишеней — начиная с Белграда. В свою очередь, серия революций социальных сетей (революций 2.0) запускается на том этапе, когда массовая антигосударственная активность может быть подкреплена эффективным вторжением в компьютерные системы стран-мишеней. Как теперь известно, программы киберопераций АНБ США вводились в действие с 2007 года, когда Джордж Буш подписал Акт о защите Америки, исключающий из определения «электронное наблюдение» любое прослушивание или просмотр личной информации иностранцев. Тогда же утверждена Национальная стратегия публичной дипломатии (исполнителями которой названы Госдеп, USAID, военное и разведывательное сообщества). И в тот же период любые меры государств по ограничению доступа своих граждан к интернет-контенту подвергались решительному осуждению как проявления «тирании».
После публичных признаний руководителей Госдепа и Пентагона в ведении информационной войны (февраль— май 2011) суждения о «спонтанности» революций 2.0 уже уместно было рассматривать не как экспертную ошибку, а как введение в заблуждение (deception). Тем не менее, медиа-мейнстрим и экспертное сообщество продолжали отрицать причастность «внешних сил», высмеивать «конспирологов» и одновременно пропагандировать IT-монополистов.