Торнтон не объяснил нам, почему существовала бы неохота в иноземной стране получать наши товары в обмен за ее хлеб; а ему было бы необходимо показать, что, если бы подобная неохота состояла налицо, то, что мы были бы к ней настолько снисходительны, что решились бы расстаться со своей монетой.

Если мы соглашаемся давать монету в обмен за товар, то это делается нами свободно, а не, из необходимости. Мы не стали бы ввозить больше товаров, чем вывозим, если бы не имели изобилия в орудии обращения, которое, вследствие этого, становится пригодною частью нашего вывоза. Вывоз монеты причиняется ее дешевизною и составляет не следствие, а причину неблагоприятного баланса: мы не стали бы вывозить ее, если бы не могли послать ее на более выгодный рынок, или если бы у нас имелся налицо другой товар, который можно было бы вывезти с большим барышом. Вывоз монеты есть спасительное средство против изобилия обращения, и как я уже старался показать, что изобилие или излишество обращения есть только относительное выражение, то отсюда следует, что заграничный спрос на монету порождается единственно сравнительным недостатком обращения в ввозящей стране, который и причиняет там возвышение ценности последнего.

Вывоз этот является всецело вопросом сравнительного барыша. Если бы продавцы хлеба в Англию, на сумму около миллиона, могли ввезти к себе товары, стоящие миллион в Англии, и в то же время, продавая эти товары заграницей, выручали бы более, нежели в том случае, когда миллион посылался бы им деньгами, то они предпочли бы в уплату за хлеб наши товары; в противном случае они предъявили бы спрос на монету.

Иностранцы предпочитают получать золото в обмен за свою пшеницу единственно на основании сравнения ценности золота и других товаров на их и на нашем рынке и потому, что золото дешевле на лондонском рынке, чем на их рынках. Уменьшая количество обращения, мы придаем ему прибавочную ценность: это заставляет иностранцев изменить свой выбор и предпочесть товары. Если бы я был должен в Гамбурге 100 ф., то понятно, что я постарался бы приискать наиболее дешевый способ уплаты этого долга. Если я посылаю монету, то, при расходе на ее пересылку в 5 ф., я расквитаюсь с долгом суммою в 105 ф. Если я покупаю здесь сукно, которое с издержками пересылки обойдется мне в 106 ф. и которое может быть продано в Гамбурге за 100 ф., то мне будет, очевидно, выгоднее послать деньги. Если покупка и расходы перевозки мелких железных товаров, для уплаты моего долга, обойдутся мне в 107 ф., то я предпочту посылку сукна посылке этих товаров, но я не могу послать ни одного товара предпочтительнее монеты, потому что эта последняя представляла бы самый дешевый вывозной продукт лондонского рынка. Те же самые причины имели бы влияние и на экспортера пшеницы, если бы сделка происходила на его собственный счет. Но если банк, «опасаясь за целость своего учреждения» и зная, что требуемое число гиней будет извлечено из его сундуков по монетной цене, счел бы необходимым уменьшить количество своих билетов в обращении, то пропорция между ценностью денег, сукна и мелких железных товаров не оставалась бы прежняя – 105, 106 и 107; деньги сделались бы самым дорогим из трех товаров и, следовательно, с наименьшею выгодою могли бы быть употреблены на уплату заграничных долгов.