– Разве можно отдать другому бразды правления? – наивно удивилась я.

Преподавательница округлила глаза.

– А кто возражает? Если проверка приходит, Иван сам начальство встречает в костюме с галстуком. Им наверху довольны. Нам все равно, бумаги всякие он вовремя подписывает. Никогда заявление на отпуск или какой другой документ не задержит. Утром отдашь Зинаиде листок, к вечеру получаешь правильно оформленным.

– А зачем Ирине муженька и тут обременять? – фыркнула тогда я. – Сама может приказы подмахивать.

– Глупая ты, – укорила меня биологичка. – Что угодно твори, а подпись только Ивана Николаевича на бланке быть должна. Если Ирка за него приказ подмахнет, может угодить под суд.

Через неделю после этого разговора я в очередной раз поплелась в приемную директора. Часы показывали семь вечера, учителя и дети разбежались по домам, я припозднилась случайно. Подойдя ближе, увидела полоску света из-под двери кабинета директора, решила попытать удачи и обнаружила, что Зинаиды Сергеевны на секретарском месте нет.

Не веря своему счастью, я тихонечко постучала в филенку и не услышала ответа, зато створка чуть приотворилась. Всунув голову в щель, я замерла. Иван Николаевич, заботливо укрытый пледом, спал на диване. Большой письменный стол был установлен неестественным образом – так, чтобы директор сидел спиной к входу. Кому пришло в голову столь странно его расположить, я размышлять не стала, потому что почти окаменела от удивления. А удивляться было чему.

Кроме сладко похрапывающего шефа в кабинете присутствовали две дамы: Ирина Львовна и Зинаида Сергеевна. Обе меня не заметили. Жена директора сидела на стуле, который слегка покачивался на надувном матрасе, Зинаида трясла стол.

– Не так, мама, – сердито сказала завуч, – слишком сильно.

Я опешила. Мама? Зинаида Сергеевна, оказывается, ближайшая родственница завуча! Теперь понятно, почему старуха столь преданно служит Ивану Николаевичу – он ее зять.

– Опять плохо! – пробурчала секретарша. – Секунду назад тебе слабо было?

– Попробуй еще раз, – велела Ирина Львовна. – Хотя нет, лучше возьмись за стул.

Зинаида принялась пинать матрас, дочь зашаталась из стороны в сторону.

Я испытала желание немедленно вызвать в школу скорую психиатрическую помощь. Представляю, как отреагировал бы диспетчер, если на свой вопрос: «Что у вас случилось?» – услышал бы честный ответ: «Наша завуч поставила стул на надувной матрас, раскачивается и что-то пишет, ее мать сначала трясла стол, а теперь расшатывает «постамент» под дочкой».

– Мама, осторожней! – зашипела Ирина. – Криво выходит! Ты можешь и стол, и стул одновременно шевелить? И не делай резких движений, а то ерунда получается.

– Вечно у тебя мать виновата, – обиделась Зинаида.

– Ну, давай же! – велела дочь.

– Так?

– Нет! Тише. Берись за стул.

– Так?

– Нет, сильнее. Толкни стол.

– Тьфу! – разозлилась Зинаида. – Не пей твой муж горькую, мы бы так не мучились! Брось дурака, найди себе трезвого.

– Я его люблю, – печально сказала Ирина. – Давай еще попробуем.

– Надоело, – обиделась старуха, – только о мужике думаешь, мать тебе не нужна.