Слэйд не отвечал. Он сжал дозатор — раз, другой, третий, но в баллоне ничего не осталось. Тогда он согнулся, судорожно сжал губы и с размаху ударился головой о стол.

— Обычно я считаю самоубийство трусостью, — сказал Пендергаст, — но в вашем случае это единственное разумное решение. Потому что для вас жизнь бесконечно хуже смерти.

Слэйд безостановочно бился головой о стол.

— Малейший приток сенсорных сигналов причиняет мучительную боль, потому ваша окружающая обстановка сведена к минимализму. А я ввел в нее новые элементы: мой голос, запах угля, кольца дыма, скрип стула, стук бильярдных шаров, тиканье часов. Я бы сказал, что вы — сосуд, готовый взорваться, — тихо, размеренно вещал Пендергаст. — Меньше чем через полминуты в часах прокричит кукушка — двенадцать раз. И сосуд взорвется. Не знаю, сколько вы выдержите криков, прежде чем застрелитесь. Четыре, пять, может, даже шесть. Но выстрелите вы непременно, потому что звук выстрела — последний и решающий — единственный выход. Единственный путь к освобождению. Считайте это моим подарком.

Слэйд поднял взгляд. Лоб у него покраснел от ударов, глаза закатились. Он направил пистолет на Пендергаста, уронил руку, снова поднял.

— Прощайте, мистер Слэйд. Осталось несколько секунд. Я помогу сосчитать. Пять, четыре, три, два, один…

В комнате, уставленной сверкающей медицинской аппаратурой, Хейворд в ожидании Пендергаста примостилась на каталке. Джун Броди и ее неразговорчивый супруг неподвижно застыли у стены и прислушивались к еле доносившимся сюда звукам. Впрочем, звукоизолированные стены заглушали и странный истерический смех, и стоны боли, и крики отчаяния.

Со своего места Хейворд видела обе двери: и ту, которая вела в кабинет Слэйда, и другую — на лестницу, к выходу. Она не забывала, что второй стрелок остался где-то там, в ночи, и в любой момент может ворваться сюда. Хейворд еще раз проверила пистолет и взглянула на дверь, за которой скрылись Пендергаст и Слэйд. Что там происходит? Никогда в жизни Лоре не было так плохо — совершенно измученная, вся в засохшей грязи, да еще в ноге дергающая боль — действие обезболивающего кончалось. С тех пор как Слэйд с Пендергастом ушли, прошло чуть больше десяти минут, но какое-то шестое чувство подсказывало Хейворд выполнить распоряжение Пендергаста и ждать на месте. Он обещал ей не убивать Слэйда — остается только поверить ему, потому что, как бы то ни было, Пендергаст — джентльмен и держит слово…

И тут раздался выстрел — приглушенный грохот, от которого содрогнулись стены. Хейворд подняла оружие, а Джун Броди с криком бросилась к двери.

— Стойте! — крикнула Хейворд. — Ни с места…

В наступившей тишине прошла минута, другая — а потом раздался негромкий отчетливый звук закрываемой двери. Через миг в коридоре послышались легчайшие шаги. Хейворд с колотящимся сердцем сидела на каталке.

В проеме появился особый агент Пендергаст.

Хейворд уставилась на него. Под толстым слоем засохшей грязи лицо его было бледнее, чем обычно, но в остальном он выглядел целым и невредимым.

— Где Слэйд? — спросила Хейворд.