Первое, что он увидел, войдя в номер, была брошюрка на ночном столике. «Максимум Эмоционального Катарсиса — в ваших руках» содержала, в основном, стандартные комплименты администрации. Фрелэйн, улыбнувшись, перелистал несколько страниц.

Поскольку это был его первый визит в Нью-Йорк, оставшиеся полдня он провел, гуляя по улицам поблизости от дома Жертвы. Потом прошелся по магазинам.

Зал «Охота и Охотник» у Мартинсона и Блэка поразил его своим размахом. Кроме прочих новинок, там демонстрировались легкие пуленепробиваемые жилеты для Жертв и шляпы Ричарда Арлингтона с защитной тульей.

В одном углу зала расположилась большая выставка новенького 38-мм оружия.

«Пользуйтесь только Малверном Прямого Боя! — призывала реклама, — Одобрено Б. Э. К. В обойме — двенадцать патронов. Допустимое отклонение всего 0,001 дюйма с 1000 футов. Не упустите Вашу Жертву. Не рискуйте жизнью зря — покупайте Малверн! Спасение — только с Малверном!»

Фрелэйн улыбнулся. Реклама что надо, да и само маленькое черное оружие выглядело чрезвычайно убедительно, но он привык доверять собственному.

Продавались еще специальные трости с «секретом». В них спрятан магазин на четыре патрона, хорошо замаскированный и безопасный в употреблении. Когда Фрелэйн был молод, он с жадностью хватался за всякую новинку. Сейчас он пришел к выводу: старые и проверенные способы на поверку оказывались самыми надежными.

У входа в магазин стояла машина Санитарного Управления, в которую четверо парней-служащих втаскивали свежие трупы, надо думать, после недавней перестрелки. Фрелэйн пожалел, что пропустил это зрелище.

Он вполне сносно пообедал в хорошем ресторане и рано лег спать. Предстоящий денек обещал быть нелегким.

С утра Фрелэйн отправился на разведку. Он побродил в окрестностях дома, где жила его Жертва. И ее внешность словно стояла у него перед глазами. Он не вглядывался в прохожих, наоборот, как и полагалось заправскому Охотнику, двигался быстрой, озабоченной походкой делового человека.

Обойдя несколько баров и подкрепившись в одном из них, он направился по боковой улице Лексингтон-Авеню.

Прямо на тротуаре примостилось приятное открытое кафе. Фрелэйн прошел мимо.

Она сидела там: он ни за что не мог перепутать лицо. За столиком, уставившись в бокал, находилась именно Жанет Патциг. Она не подняла глаз, когда он проходил мимо.

Фрелэйн профланировал до конца квартала, свернул за угол и остановился, чувствуя, как дрожат руки.

Рехнулась она, что ли, эта девушка, выставляя себя напоказ? Или она воображает, что заколдована от пуль?

Он схватил такси и приказал шоферу объехать квартал. Она все еще находилась там. Фрелэйн внимательно рассмотрел ее.

Она казалась моложе своей фотографии, но твердой уверенности у Фрелэйна не было. На взгляд он не дал бы ей больше двадцати. Ее темные волосы были разделены на прямой пробор и зачесаны за уши. В сочетании с ее темно-голубыми глазами это придавало ей сходство с монахиней. Насколько Фрелэйн мог судить, лицо ее не выражало ничего, кроме глубокой печали и полной покорности судьбе.

Неужели ей не пришло в голову сделать хоть что-то для спасения?