Но, быть может, эта неизвестная дорога связывала город с Триестом, сердцем Истрии? Идти по ней - не значило ли двигаться навстречу самой большой опасности? Да, конечно! Но другого выхода не было.

Около половины десятого на расстоянии четверти мили впереди показались смутные очертания города, но его было трудно узнать в темноте.

Дома громоздились уступами на скалистом массиве, возвышавшемся над морем, а внизу виднелась глубокая бухта, служившая гаванью. Над городом поднималась высокая колокольня, в темноте похожая на громадное копье.

Матиас Шандор твердо решил не входить в этот город, где двух иностранцев могли скоро заметить, и, если возможно, обогнуть его стены и выйти прямо к морю.

Но возле города ничего не подозревавших беглецов заметил человек, видевший их на берегу Лемского канала, тот самый Карпена, чье сообщение бригадиру жандармов они недавно слышали; он издали последовал за ними. Соблазнившись богатой наградой, испанец решил понаблюдать за дорогой, и, к несчастью для наших друзей, ему удалось снова напасть на их след.

В это время из городских ворот выехал небольшой полицейский отряд и чуть не перерезал им дорогу. Они бросились в сторону и поспешно направились к морскому побережью вдоль городской стены.

Впереди они заметили скромный рыбацкий домик, его окошки были освещены, а дверь полуоткрыта. Если Матиас Шандор и Иштван Батори не найдут здесь убежища, если их откажутся впустить - они пропали! Искать тут приюта - значило рисковать головой, но у них не было выбора.

Друзья подбежали к домику и остановились у входа.

Какой-то человек чинил сети при свете судовой лампы.

- Друг мой, - спросил граф Шандор, - не скажете ли вы, что это за город?

- Ровинь.

- А кто хозяин этого дома?

- Рыбак Андреа Феррато.

- Не согласится ли Андреа Феррато приютить нас на эту ночь?

Андреа Феррато оглядел незнакомцев, подошел к двери и заметил полицейский отряд, выезжающий из-за угла городской стены. Без сомнения, он сразу догадался, что за люди пришли просить у него приюта, и понял, что еще минута - и они пропали...

- Входите, - сказал он.

Однако беглецы не спешили переступить его порог.

- Друг мой, - сказал граф Шандор, - тот, кто выдаст узников, бежавших из Пизинской башни, получит в награду пять тысяч флоринов!

- Знаю.

- А тот, кто их укроет, пойдет на каторгу!

- Знаю.

- Вы можете нас выдать, если хотите...

- Я уже сказал вам - входите, да поживей! - ответил рыбак.

И Андреа Феррато запер дверь в ту минуту, когда отряд жандармов подъезжал к его дому.

Андреа Феррато был корсиканец, уроженец маленького портового городка Санта-Манца в округе Сартен, на восточном побережье острова, недалеко от его южного мыса. Кроме Санта-Манца, Бастии и Порто-Веккьо, на этом берегу Корсики нет других портов. Это побережье, некогда причудливо изрезанное, теперь имеет однообразные очертания, - в течение тысячелетий море постепенно размыло его мысы, заполнило наносами заливы, сгладило выступы, уничтожило бухты.

Здесь, в узком проливе между Корсикой и Италией, а иногда среди скал пролива Бонифачо и у берегов Сардинии, рыбачил Андреа Феррато.