— Вот видишь, — наваливаясь спиной на спинку стула, прошептал он, — скучала. И еще как!

— Вот еще. — Отвернулась, делая вид, что слушаю преподавателя. На самом деле просто вспоминала, как нужно дышать. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Только бы не лопнули мозги от усердия.

— Скуча-алаа. — Напевая шепотом себе под нос, продолжил новенький-татуировенький.

Достал какой-то огрызок, когда-то бывший карандашом, тонкую ручку в металлическом корпусе и новенькую тетрадку. Нарядную, едва ли не в золотой обложке. Наверняка, стащил у папашки-олигарха. Очередной мажорище на мою голову!

— Ты что заладил? Так и собрался, как попугай, мне это весь день повторять? — прорычала я сквозь зубы, даже не глядя в его сторону.

— Мне нравится, как ты бесишься. — Делая вид, что внимательно слушает Серафиму, усмехнулся он. — Это я еще в автобусе заметил. Твои глаза. Безумные огоньки в них, которые появляются, когда ты на меня смотришь…

— Слушай, — обернулась я, — а у тебя щека не болит?

— Нет, — он растерянно пожал плечами. — А должна?

— Будешь много говорить, — прошептала, отворачиваясь, — получишь еще одну затрещину.

— Ааа. — Потер скулу с левой стороны. — Вот ты о чем…

— Именно.

— Ну, — парень мечтательно задумался, — мне понравилось, какой ты можешь быть… резкой и грубой. Столько экспрессии в такой маленькой девчушке.

— Сам ты маленький.

— Я большой. — Немного подумал и добавил. — Везде вообще-то.

— Прекрати. — Давно мне не было так неловко. Хоть бы форточку кто открыл. Духота же невыносимая. — Давай без подробностей, хорошо? Они мне не интересны. А еще лучше иди и вымой рот с мылом. И не пори всякую чушь!

— Кнопка мелкая, а бурчишь, как чайник с кипятком.

— Иди ты к черту, д…

— Сурикова, вы хотите высказаться?! — недовольным тоном спросила Серафима.

И черт меня подери на этом самом месте, если десятки пар любопытных глаз вновь не уставились на нас.

У меня что, рога растут? Чего вылупились? Отвернулись бы. Я воинственно нахмурила брови.

— Н-нет, — закрутила головой и покосилась на расписного. Он сидел, как ни в чем не бывало, с невероятно умным лицом. Лицом человека, которого ничто не было способно отвлечь от важной лекции по практике перевода. Смотрел преподавателю прямо в глаза, закусив карандаш. Внимал, так сказать.

Вот так, значит, да? Мне даже показалось, что кожа пошла пятнами от такого пристального внимания.

— Может, вам есть, что сказать о проблемах стилистики перевода?

— Я… я…

— Рот закрой, а то муха залетит. — Усмехнулся новенький, прикрыв рот кулаком так, чтобы его губ не видела Серафима.

Выписала глазами круги на парте, подбирая слова. Вот подстава!

— Дима. — Вдруг сказала, ощущая, как жар приливает к голове. Даже язык зажгло от его имени. Сосед обернулся ко мне, не веря своим ушам. — Дима-а… — повторила я, царапая ногтями собственные ладони. — Дима… хочет высказаться по данной теме.

— Вот как? — Заинтересованно протянула Серафима, оглядывая чудо в перьях, с недоумением впивающееся в меня глазами.

О-о-о, в этом взгляде было все. Замешательство, оторопь, растерянность. Я даже позволила себе на секунду окунуться в эти глаза, рассказывающие целые истории яркими всплесками своих сине-зеленых радужек.