Балкон не обрушится, комнату не разнесет, никто не пострадает. Взрыв будет локальным.

Рука Сквозняка взметнулась для удара. В следующую секунду раздался взрыв. Небольшая толпа, ахнув, бросилась врассыпную. Кто-то помчался к телефону-автомату вызывать милицию и «скорую». Балкон не обрушился. Взрывной волной выбило стекла балконной двери, в комнате сорвалась фарфоровая люстра, разбилась вдребезги, мелкие осколки разлетелись в разные стороны. Антон успел упасть на пол вместе с Верой, ему показалось, сейчас рухнет потолок, он закрыл ладонями Верину голову и зажмурился.

Балконная решетка проломилась. Два окровавленных человека рухнули вниз с пятого этажа на теплый пыльный асфальт. Из «Москвича», припаркованного у собачьей площадки, выскочила девочка, бросилась к распростертому телу маленького человека в светлой куртке, упала на колени и заплакала.

Вокруг стали собираться люди, какая-то старушка подошла к девочке, осторожно попыталась поднять ее.

— Не надо, детка, не смотри. Но девочка не замечала никого вокруг. Она горько плакала и повторяла одними губами:

— Володенька… такой хороший… ну почему? Послышался вой сирены. Во двор въехал милицейский «газик», сразу вслед за ним — микроавтобус с опергруппой майора Уварова.

Юрий узнал его сразу. Мертвые глаза детдомовца Коли Козлова глядели в прозрачное июньское небо. По небу медленно плыли редкие ослепительно белые облака, где-то совсем высоко чертила быстрые зигзаги случайная шальная ласточка.

— Граждане, разойдитесь…

— Ребенка уберите отсюда. Чей ребенок?

— Девочка, встань. Ты знаешь этого человека?

— Туда нельзя! Стойте!

Сквозь толпу зевак, милиционеров и оперативников прорвалась светловолосая молодая женщина, бросилась к девочке.

— Сонечка… Господи…

— Товарищ майор, неужели это правда Сквозняк? — услышал Уваров голос у себя за спиной.

Юрий оглянулся. Рядом с ним стоял незнакомый младший лейтенант, совсем молодой, рыжий, веснушчатый.

— Сквозняк, — кивнул Уваров, — он самый.

— Товарищ майор, здесь с ребенком плохо, то ли шок, то ли истерика. И женщина рыдает у второго трупа. А второй без документов, будем пока оформлять как неизвестного?

Уваров удивился, почему сразу не заметил женщину и ребенка. Ведь второй труп лежал совсем близко, но майор в первые несколько мгновений видел перед собой только мертвого Сквозняка и больше никого.

«Вероятно, у меня тоже легкий шок», — подумал Уваров и взглянул на второй труп.

Молодая женщина и девочка лет десяти сидели, обнявшись, прямо на асфальте и плакали над вторым погибшим.

«Неизвестный мужчина, около тридцати, невысокого роста, худощавого телосложения», — машинально отметил про себя Уваров.

— Вера! Верочка! Соня! Да пропустите же меня! — Какой-то парень, очень бледный, с разбитым лицом, в разодранном пиджаке, рвался из рук толстого милицейского старлея.

Голос у парня был хриплый, слабый, он едва стоял на ногах.

— Не положено, — басил старлей и крепко держал его за плечо, — слышь, че говорю, не положено! Тем более ты под градусом.

— Да не пьяный я, пустите, мне надо их увести отсюда. Им плохо, обеим.