— Этого, с ширинкой, вы застрелили?

— Я случайно зашел в подъезд, спрятался от дождя. И увидел… Я знаю, что такое астма. Если бы у девочки не начался приступ, возможно, я бы не стал в него стрелять. Я понимаю, он больной, сумасшедший, но я не мог сдержаться.

— Я бы тоже не сдержалась. Девочку зовут Лида. Ей уже лучше. Из реанимации перевели в обычную палату. Вы только его убили? И этих двоих? И все?

— Нет…

Впервые в жизни Володя мог выговориться. Он говорил тусклым, ровным голосом. Соня слушала затаив дыхание. Они давно въехали в Москву. Володя вел машину уже не так быстро, нельзя было превышать скорость.

— А что будет, когда вы убьете его? — тихо спросила Соня, дослушав до конца.

— Не знаю. Мы скоро приедем. Ты останешься в машине. Ни в коем случае не выходи. У тебя есть часы?

— Нет.

— Ладно. Там в куртке маленький карман, внутренний, на «молнии». Открой.

Соня осторожно достала круглую золотую коробочку с толстой короткой цепочкой.

— Ничего себе, — присвистнула она, — настоящие старинные. Такие в жилетном кармане носили. Неужели они еще идут? — Она прижала часы к уху и услышала тихое тревожное тиканье. — Можно открыть?

— Там плоская кнопка сбоку, нажми. Ты будешь ждать двадцать минут. Если через двадцать минут я не выйду, ты пойдешь в милицию. Ты знаешь, где милиция?

— Да. А он не убьет Веру?

— Сначала он должен получить от нее какую-то информацию. Ему что-то надо от нее. Если бы он хотел просто убить, давно бы это сделал. Я успею. Она ведь не скажет сразу, в ту же минуту.

— Она понятия не имеет, что именно он хочет узнать. Она вообще за него замуж; собралась. Представляете, за него замуж…

— Не отвлекайся, — перебил Володя, — у нас очень мало времени. Слушай внимательно. В милиции ты назовешь адрес и скажешь, что там находится Сквозняк. Ты поняла? Сквозняк.

— А если он выйдет первым из подъезда? — осторожно спросила Соня.

— Тогда ты тоже пойдешь в милицию, но так, чтобы он тебя не заметил. Ты пойдешь и все расскажешь про него.

— Они не поверят.

— Возможно, и не поверят сначала. Но потом все равно придется… И вот еще… если я не вернусь, ты эти часы оставь себе. Только не разбей, не потеряй, ладно? Их еще мой прапрадедушка носил, в жилетном кармане.

— Вы вернетесь, — убежденно сказала Соня, — я точно знаю.

— Семен? Рад тебя слышать. Как здоровьице? Как Маша? — раскатистый генеральский бас гудел в трубке так, что уху было щекотно.

— Все нормально, Гена, спасибо. Скажи, пожалуйста, кто у тебя работает по Сквозняку?

В трубке возникла долгая пауза. Было слышно, как генерал напряженно сопит.

— А что? — спросил он наконец.

— А то, что я могу сказать адрес, по которому твои ребята его возьмут в ближайшие сутки.

Генерал тяжело, с присвистом, засмеялся.

— Сема, у нас сегодня разве первое апреля?

— Гена, — жестко сказал Кац, — мы с тобой оба старые слишком шутки шутить. Только что у меня были молодые люди. Они владеют информацией, которая Сквозняку нужна позарез. Суть информации они не знают. И никто не знает, но это сейчас не важно. Ты просто запиши адрес и пошли по нему группу захвата как можно быстрей.