Смотреть на великана ей не хотелось, слишком больно было от разочарования. Но она нарочно делала над собой усилие и испепеляла его взглядом, ибо не только прирождённые убийцы умеют смотреть с превосходством и осуждением.

Хастад рухнул на колени и покаянно опустил голову.

– Я не позволю никому прикасаться к своей женщине, – тихо, будто бы боясь разозлить Олю ещё больше, ответил он.

Однако эффект последовал ровно противоположный. Оля подошла ближе, в упор посмотрела на него и сказала:

– Меня будут трогать те, кому я позволю это делать! Ясно?

Хастад отреагировал так, как реагирует зверь на прямую угрозу: оскалился во всю пасть и зарычал.

Оля сама не заметила, как её ладонь звонко приложилась к щеке великана. Тот прикрыл ударенное место рукой и заскулил. Надо же, а она уже готовилась к множественным переломам своего хрупкого тела.

– Хо-о-о-ла-а-а… – тихонько завыл великан, глядя, как его любимая женщина поворачивается к нему спиной и удаляется.

***

Хастаду казалось, что его сердце вот-вот взорвётся от боли. Он понимал, что слишком отличается от людей, и что между ним и Олиными сородичами всегда будет лежать пропасть.

Но так просто отказаться от смысла собственной жизни и исчезнуть он не мог. И на это у него были веские причины. Он готов был сделать что угодно, лишь бы его Хола больше не злилась.

В голове у него появилась одна смелая и вполне человеческая мысль. И какая разница, что это унизительно; в завоевании любимой женщины все средства хороши.

***

– Простите, – вернулась Оля к напуганным до заикания гостям. – Вам нечего бояться, этот великан для вас не опасен. Лёшечка, ты не сильно ударился?

Лёша покачал головой, но с тоской посмотрел на безнадёжно разбитые очки.

– Я компенсирую тебе стоимость очков, не переживай, – виновато сказала Оля, включая свет в комнате.

– Так это, значит, твой полтергейст? – спросила смелая Женя.

– Ага… – призналась Оля.

– И как тебя угораздило связаться с этим? – Женя с особой интонацией выделила слово «этим». – Ты в курсе, что это серый великан?

– Ну, конечно, я в курсе.

– Они же людоеды! – вставила фразу Алёна и тут же перед ней материализовался жуткого вида серый великан-людоед, в её представлении.

Комната снова наполнилась девчачьим визгом. Оля вперила гневный взгляд в нарушителя тишины и ждала, когда Женя с Алёной устанут вопить.

Хастад пожалел о своём намерении объясниться с Олиными гостями и раздумывал, убраться из комнаты или всё же попытаться успокоить перепуганных барышень.

Лёша, к его чести, молчал и не дрыгал от страха ногами. Вместо этого его лицо приобрело мертвенную бледность, а глаза попеременно то крепко зажмуривались, то широко распахивались.

– П-простите… – начал Хастад, виновато оглядываясь на Олю. – Я не хотел никого напугать, – после этих слов девочки затихли и застыли статуями. Великан счёл это хорошим знаком и продолжил. – Просто я не очень умный. И страшный. Но я не ем людей.

«Ну, успокоил так успокоил!» – позлорадствовала про себя Оля и выдохнула с облегчением.

***

Алёна с Женей переглянулись. До них дошло, что великан изъяснялся с ними на вполне сносном русском языке. Им было нечего сказать ему в ответ, и они только испуганно косились на Хастада.